"Александр Белов "Гривна Святовита" (Историко-приключенческая повесть) [И]" - читать интересную книгу автора

почему-то не смог, хотя спина всадника уже маячила на оскаленном железном
зубе.

* * *

...Вечерело, когда Година, внезапно потеряв интерес к лесным поискам,
заспешил в обратную дорогу. Многие понимали, что ведет его какой-то
помысел, связанный с дерзким лесным воином. Дружинников, вернувшихся к
своим коням, немало удивило и то, что горячий на руку и неуемный в обиде
изборский посадник вдруг отпустил врага, не распоров, по обыкновению,
обидчика от подбородка до детородного ответвления.
Година насупился и молчал, покачиваясь в седле. У камышового брода он
вдруг приказал свернуть в другую сторону, и тогда многие нашли
подтверждение своим мыслям.
В сумерки дружина вышла к постоялому двору у прямоезжего тракта на
Ливонию. Година не велел расседлать своего коня. Он спрыгнул на землю и
пошел расспрашивать о чем-то испуганного хозяина. Шло время, воины, сняв
доспехи, уже собрались вечерять незатейливой крестьянской снедью, а
посадник все не появлялся. Наконец он вышел из низенькой бревенчатой избы,
отозвал в сторону сотника и что-то сказал тому. Затем легко, без помощи
стремянного, вскочил в седло и, дав знать хозяину, чтобы тот следовал за
ним, взял с места в галоп. Хозяин с трудом забрался на сонную кобылку,
долго барахтался на животе поперек ее спины, кое-как уселся и заспешил
вдогонку.
Не слушая пустую болтовню Годиновых гридей, услуживающих изборскому
посаднику в обучении ратному делу, сотник сказал старым воякам Осте и
Василию Кривому:
- Тот, в лесу, был борсек. - Дружинники утвердительно закивали. Сотник
пригубил ритон стоялого, хваткого меда. - Если к полуночи не вернется -
велел всем выступать к тракту.
- Кто не вернется, наш-то? - шутливо переспросил Васильке. - Этот хоть от
черта придет и того с собой притащит!
Все трое дружно рассмеялись, разрывая зубами розовую духовитую козлятину,
зажаренную ломтями на ножах.

* * *

Година между тем нещадно гнал коня. Стена непродышливой пыли вставлена на
пути далеко отставшего от него хозяина постоялого двора. Тиун не щадил
никого и ничего, даже времени, и расправлялся с ним соразмерно с
собственным горячим темпераментом. Не обнаружив за спиной своего спутника,
он перевел коня в рысь, затем подобрал на себя поводья. Время ожидания
показалось ему вечностью.
- Ну что ты плетешься?! - накинулся тиун на гостинщика, когда тот
приблизился.
- Да какой из меня скакач?
- Далеко еще?
- Гона три.
Година больше не отрывался, хотя это и стоило ему немалых душевных
усилий. Вскоре в густых осенних сумерках замерцал огонек.