"Юля Беломлинская. Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин " - читать интересную книгу автора

беркута революционный дедушка. Я знала, что надо за него отвечать - только
не знала что ответить. Я вообще растерялась от этой гражданской войны, так
вплотную подступившей - это друг друга они не любили, а меня то они любили
все подряд, и я их в ответ - всех подряд, не разделяя на наших и не наших -
и всеми возможными способами - от минета до эпистолярного романа, от
групповухи до Светлой Братской Любви. Я умудрилась почти ничем кроме любви
до 30 лет не заниматься, все остальное (фильмы, спектакли, картины,
песни...) делалось между делом и являло собою некий жмых - отходы основного
- любовного производства.
В основном любила я (как настоящая героиня настоящей антисемитской
прозы) гениев русской культуры. И захватывала их в плен! Как впрочем, и они
меня. Когда любовь перетекала в нетелесные формы, происходил обмен пленными.
Еще немножко я любила местечковых евреев - за родственность и голубые глаза,
иногда казанских татар, сибирских латышей, обрусевших украинцев ну и донских
казаков само собой.
Этим в моем круглом мире завершалось слово "Русь", которую я
единственно и любила всегда, по завету дедушки, который в 17-м году с
оружием в руках ... трофейная моя Русь.
Меньше всего перепало от меня любви дворянам и питерским еврейским
интеллектуалам - эти мне всегда казались не мужиками, а мальчиками - у них и
дружить получалось между собой, и я с ними дружила, а влюбляться не могла -
на них одинаково лежит печать вырождения: талант, слабость и мечтательность,
и похожи они друг на друга - князья и потомки древних мудрецов, а я то -
полная дворняжка! Земляная - деревенская - первобытная. Если я с таким лягу,
моя душа - грубая, его нежную душу - заспит.
В общем, все эти разговоры велись именно со мной. И Ромка Смирнов
именно мне кричал:
Я - русский человек! Обьясни, почему я должен работать в русском театре
у жида Додина?
Ромка был красивый - полу-цыган и пел чудно, а работал он режиссером. В
театре. У жида Додина.
Жид-Додин должен писаться через черточку, как Змей-Жидовин. Это
вероятно и есть один и тот же персонаж. И он бедного Ромку - к себе в театр
заманил и мучил. Репетиционным процессом. Жид-Додин перепутал - посчитал
Ромку за Иван-царевича - то есть человека, берущего свое трудом и смекалкой.
А Ромка - классический Емеля - он любит чтоб на печке - и быстро. На эмоциях
и на обаянии. Иногда еще храбрость участвует.
Главного Емелю русской истории - Гришку Отрепьева народ не уважает. Не
пишут о нем романов, не снимают кино. Только Марина помянула его, пишучи о
Марине:


В маске дурацкой лежал
С дудкой кровавой во рту
Ты - гордецу своему,
Не отершая пота...

Жалко, что про Гришку не снимают кино, Ромка гениально сыграл бы его -
себя. И стало бы понятно - почему толпами сдавались, почему впустили поляков
на Москву.