"Александр Белокопытов. Своя рыба и река " - читать интересную книгу автора

жизнь на мелкие кусочки, до основания, сморчок проклятый, сокрушил
напрочь... А ведь могла я за летчика замуж выйти, за истребителя, и не жила
бы в этой глухомани со сморчком!.. Был, бы-ы-л у меня летчик! И летала бы я
с ним высоко-высоко, а тебя, сморчка, бы не заметила...
Какое-то время она судорожно дышит - ей не хватает воздуха - и начинает
по-новой:
- Ой, и сокрушил же он меня, хрустальную деву, на мелкие кусочки...
И что это за "хрустальня дева" такая? Откуда она это взяла? Или где в
сказке вычитала, да давно это было, забыла где, или сама придумала,
неизвестно...
А он молчит, слушает, он - терпеливый, знает, минут на двадцать
главного пару осталось, а там - не страшно, один свист останется.
А она все рассказывает, причитает, плачет насухую: и про "деву", уже по
третьему разу, и про "сморчка-людоеда", и про "летчика-истребителя". Со
стороны поглядеть да послушать, так не жизнь у нее получилась - а сплошная
катострофа.
Наконец он встряхивается, - все, теперь можно, - дожидается промежутка,
паузы в "излияниях", и свое слово вставляет:
- Ага, вышла бы она за летчика-истребителя, как же, поглядите на нее...
Ему делать-то больше нечего, летчику-то этому недоделанному, только на тебе
жениться... Да ты пока его ждала, он обкакался твой летчик, пока летал на
истребителе! Вышла бы она... Ты сначала загадку отгадай, а то все: я бы да я
бы... - и, правда, загадывает загадку, загадка непростая, с подвохом:
- Блестит - но не золото, пахнет - но не мед.
- Ха, загадку он загадает, - горько кривит она губы. - тоже мне, умник
нашелся? Иди-ка ты другим дурам позагадывай... - а сама начинает машинально
думать, что бы это могло означать, потом прошибает ее, догадывается она и
вскрикивает в сердцах: - Ах ты, козел с рогами! Сейчас как звездану поленом,
куда куски, куда милостыньки полетят!
Он сразу убегает за баню, в крапиву... Все, дело сделано, он свое слово
сказал, а она последние громы и молнии извела, весь запал вышел. Теперь
месяца на два в доме тишина и покой, мир и дружба воцарится. Это как у иного
человека запой бывает, никак без срывов ему нельзя, а другой - без ругани не
может, а потом опять, как шелковый, становится.
Но только что это у русского человека за поговорка такая, очень уж
недобрая, злая: как дам тебе, куда куски, куда милостыньки полетят! Это что
ж получается? Человек в голодный год ходил, с великим трудом собирал их по
миру, эти самые кусочки и милостыньки, в котомочку свою, где с просьбой, где
с поклоном, где с молитвой - всяко пришлось. А тут вдруг объявится кто-то и
так поддаст, что в одночасье разлетятся все с таким трудом прикопленные
кусочки из котомочки, что и не собрать... Страшно. Никак нельзя этого
допустить. Слишком дорогие они, потерять их - смерти равносильно.
Так же и с духовной пищей. Допустим, собираешь-собираешь по жизни,
приглядываешь, запоминаешь все доброе, хорошее, и по крохам, по крупицам в
душу свою откладываешь. И вдруг случается такое, что или сам, по неразумию,
растеряешь все накопленное, или придет кто-нибудь и вытряхнет все из души
твоей вон. А взамен или какую философию новую всучит, или религию
подсунет... И враз тогда - и имя свое позабудешь, кто такой и откуда. Уж
такого совсем никак нельзя допустить. Страшно подумать. Не дай Бог!