"Александр Белокопытов. Рассказы о литературном институте " - читать интересную книгу автора

и глупость. Ладно. Но вдруг завтра они такое напишут, что только ахнешь!
Всякое может быть...
Допустим, писал человек, писал... И издавался... Уж сорок штук книг
издал, а толку нет. Но вдруг издал сорок первую и - бац! - как обухом
топора, в лоб народу, читающей публике - и она с копыт! Потому что
гениальное произведение получилось. Шедевр. И заспорили о нем в газетах и
журналах, стали о нем судить и рядить: что это такое да откуда взялось? И
стал сразу автор и читаем и почитаем. И пошел прямиком на Нобелевскую
премию... Хрен удержишь!
Или был ты, допустим, раньше куртуазным маньеристом, сочинял разные там
песенки и стишата, а потом надоело тебе хреновиной заниматься, снял ты с
себя леопардовые штаны, отцепил кошачий хвост, стал "сидеть на вершине голой
и писать простые сонеты". И пошло дело, поехало... Забил чистейший родник
поэзии, подходи всякий и напейся, утоли душу. А про куртуазность и
маньеризм - забыл начисто. Значит - повзрослел, вырос из леопардовых штанов,
человеком стал. Молодец.
Так что я всех писателей без разбору сразу называю знаменитыми. А они
всегда могут, если не сегодня, так завтра, что-нибудь такое написать - что
никому мало не покажется. А я уже заранее их углядел, приметил. Значит, я
был прав. А эпитетов мне наперед не жалко, главное - чтобы дело спорилось.

СМЕТАНА

По этажам писательского общежития бродит молодой прозаик, руками
размахивает, сам с собой разговаривает, смеется, почти плачет.
- Вот я так я! Сам себя переплюнул! Опять сметана получилась. Другие,
что ни напишут, все у них ерунда выходит, одна пустая вода, а у меня все
сметана! Чудны дела твои, господи!
Только что он закончил очередной рассказ, по его понятиям, опять
блестящий, сметана, одним словом, и теперь все не может успокоиться,
болтается по коридорам, как маятник, бормочет себе под нос:
- Но вот, что интересно, дадут мне все-таки Нобелевскую премию или нет?
Дадут или нет? - радостно мучает он себя.
Тут перед ним распахивается дверь, выныривает голова знаменитого
фантаста.
- Долго ты еще колобродить будешь? Три часа ночи!
- А-а? - откликается прозаик и возвращается с неба на землю. - Это ты,
фантаст... Понимаешь, написал я рассказ, и, не поверишь, опять сметана
получилась.
- Ну и что?
- Так вот, я сейчас думаю: дадут мне все-таки Нобелевскую премию или
нет?
- Чего-о-о? - изумляется фантаст и ревниво озирается. - Тебе?
Нобелевскую? Ну, рассмешил... Уж если ее кому и дадут, так только мне!
- Тебе? - в свою очередь изумляется прозаик и от души смеется. - Ты ж
фантаст, а фантастика, как известно, литература второго сорта, кто ж тебе ее
даст, премию?! Дадут мне, потому как я - трезвый реалист, без примочек и
заморочек!
Фантаст раздувает ноздри, такие заявления больно бьют по его самолюбию.
- Нет литературы второго сорта, есть писатели второго сорта, типа тебя!