"Адольф Бело. Две женщины " - читать интересную книгу автора

обаянию; Елена стремилась сообразоваться со вкусами каждого, чтобы привлечь
гостей бывать у нее. Она принижала себя, чтобы дать другим больше простора,
она становилась молчаливой, чтобы друзья могли беседовать между собой как им
угодно; она изучала их манеры, привычки, склонности, чтобы потворствовать
им; наконец, она сделала их жизнь настолько легкой и приятной, что, взяв за
привычку приходить к ней, они уже не могли с ней расстаться.
Среди самых прилежных посетителей графини одним из первых был, конечно,
барон де Ливри. Наблюдательная женщина, которой довелось видеть его
несколько раз, набросала бы его портрет примерно такими штрихами: она
сказала бы, что у него большие руки, большие ноги, большие усы и большое
сердце. "Но тогда он походит на дон Кихота", - ответили бы ей со смехом. -
"Возможно, - сказала бы она, не сердясь, - так как тому, о ком мы говорим -
господину де Ливри, уже под пятьдесят, но он сумел сохранить все свои
иллюзии и ратует за почтительное и скромное отношение к женщинам. За тех,
кого он любит, барон всегда готов ломать копья, ради них он способен
скитаться по лесам и полям и приносить всевозможные жертвы. У него один из
самых оригинальных и тонких умов, а сердце полно неслыханной чуткости, цену
которой знают только женщины. Кое-кто упрекает его в странностях, но я не
считаю странностями эти качества. Сравнивайте его с дон Кихотом, если
желаете, так как я согласна с тем, что герой Сервантеса вовсе не был
безумным; просто этот великодушный человек взбунтовался, видя, как всюду
процветают беззаконие и эгоизм, и мечтал воскресить эпоху, когда рыцарская
вежливость и бескорыстие были в чести".
После барона, в числе задушевных друзей графини надо назвать старую
деву лет пятидесяти, очень уважаемую в свете за свой характер и изысканный
ум. Она была германской кузиной графа де Брионн. Несмотря на такое близкое
родство, она не побоялась признать вину графа в ссорах с женой и, чтобы
протест ее был полнее, открыто перешла в лагерь графини, что немало
способствовало уважению, которым продолжала повсюду пользоваться Елена,
несмотря на ее отделение от мужа и некоторые толки, порожденные длительным
ухаживанием за ней Мориса Девилля. Вместе с бароном и мадемуазель де Брионн
графиня принимала в своем салоне людей, которых фамильярно называли шевалье
и виконт, не добавляя к этим титулам никаких имен.
Эти два прилежных посетителя салона на улице Монсей были
очаровательными осколками прошлого века и общества лучшего или по крайней
мере более любезного, чем наше.
Шевалье и виконт были знакомы с детства и быстро подружились; они
вместе служили в период реставрации, сопровождали Карла X в изгнание и
обольщались тем, что воевали с герцогиней Беррийской. Разделенные друг с
другом различными событиями во время царствования Луи-Филиппа, они снова
встретились в Париже и приняли решение больше не расставаться и зажить под
одной крышей, соединив свои состояния, привычки, привязанности и старую
мебель.
Никто не был более любим в салоне, чем эти два старика, столь тесно
сдружившиеся; они поддавались уму друг друга, они заставляли себя ценить и
когда они обменивались репликами, это был настоящий каскад анекдотов, острых
словечек и эпиграмм, относящихся к людям и вещам старых добрых времен. Пи
ум, ни сердце их не состарились и они не могли находиться рядом с
хорошенькой женщиной без того, чтобы не начать ухаживать за ней. Шевалье
усаживался по одну ее сторону, виконт по другую и принимались осыпать ее