"Сол Беллоу. Герцог" - читать интересную книгу автора

он поедет с ней в Монток. Как ручного медведя, она будет водить его в
Истхэмптоне по коктейлям. Он мысленно увидел эту картину: смеющаяся, не
закрывающая рта Района, выпроставшая плечи из какой-то своей крестьянской
блузки (они прекрасны, нужно признать, эти женские плечи), головка в темных
кудряшках, накрашенное лицо; он почти услышал запах ее духов. Есть в глубине
мужского естества нечто такое, что на подобный запах крякает: "Кря!" Некий
сексуальный рефлекс, которому нипочем возраст, душевная тонкость, мудрость,
опыт, история,Wissenschaft, Bildung, Wahrheit (Знания, образование, истина).
Здоров человек или немощен, но на запах надушенной женской плоти идет
дремуче: кря! кря! Так вот, Района выведет его в этих новых брюках и
полосатом пиджаке, он будет потягивать мартини... Мартини для Герцога - яд
пустых разговоров он не терпит. Так и стоит он с подтянутым животом, на
затекших ногах, попавший на крючок профессор, рядом зрелая, удачливая,
смеющаяся, сексуальная женщина. Кря! Кря!
Чемодан собран, он запер окна и задвинул шторы. Квартира пропахнет
затхлостью, когда он вернется из своего холостяцкого загула. Два брака, двое
детей, а он на неделю едет бить баклуши. Его природе, еврейскому чувству
семейственности было больно, что дети растут без отца. А что делать? К морю!
К морю! Откуда море?! Всего-то залив между Ист-Чопом и Уэст-Чопом - какое
море? Тихая заводь.
Он вышел, изо всех сил стараясь не печалиться об одинокой своей жизни.
Он распрямился, задержал дыхание.- Ради Бога, не плачь, идиот! Живи либо
помирай, только не порть ничего.
Зачем этой двери нужен полицейский запор -этого он не понимал.
Преступность растет, но у него нечего красть. Разве какой-нибудь
возбужденный после "травки" подросток, затаившись под дверью, проломит ему
голову. Герцог завел в пол металлическую лапу и повернул ключ. Проверил, не
забыты ли очки. Нет, они во внутреннем кармане. Также на месте ручки,
записная и чековая книжки, кусок полотенца, пущенного на носовые платки, и
пластиковая упаковка фурадантина. Эти таблетки он принимал против заразы,
которую подцепил в Польше. Сейчас он от нее избавился, но таблетку иногда
принимал - для подстраховки. Страшно вспомнить, как в Кракове, в номере
отеля, он обнаружил первые признаки. Доигрался, подумал он: триппер! Это в
моих-то обстоятельствах! У него упало сердце.
Он пошел к врачу-англичанину, тот накричал на него: - Где вас
угораздило? Вы женаты?
- Нет.
- В общем, это не триппер. Поднимите брюки. Вы, конечно, попросите
пенициллин. Как все американцы. Я его вам не назначу. Попринимайте
сульфаниламид. Спиртное не пить, только чай.
Они не прощают половой распущенности. Злой, язвительный парень был этот
мозглявый эскулап с Альбиона. И я - открытая рана под гнетом вины.
Надо бы знать, что такая женщина, как Ванда, не заразит гонореей. К
телу, к плоти у нее честное, верное, сакраментальное отношение. Она
исповедует религию цивилизованного человека, то есть почитает наслаждение
вдохновенное и изощренное. У нее тонкая белая кожа, шелковистая и теплая.
Дорогая Ванда, писал Герцог. Английского она не знала, и он перешел на
французский. Chere Princesse, Je me souviens assez souvent... Je pense a la
Marszalkowska, аи brouillard (Дорогая княгиня, я довольно часто вспоминаю...
Мне представляется Маршалковская, в тумане ). По-французски женщину проймет