"Генрих Белль. Ностальгия, или Жирные пятна" - читать интересную книгу автора

Генрих Белль

Ностальгия, или Жирные пятна

Вечером накануне свадьбы Эрики я все-таки поехал в отель, чтобы еще раз
поговорить с Вальтером; я знал его уже давно, и Эрику, его невесту, тоже;
как-никак я четыре года прожил вместе с Эрикой в Майнце, когда работал на
стройке и одновременно учился в вечерней гимназии; Вальтер тогда тоже
работал на стройке и учился в вечерней гимназии. То было малоприятное время,
и я вспоминаю его без всякой ностальгии: тихое высокомерие наших учителей,
пекшихся больше о нашем произношении, нежели о наших знаниях, ранило больнее
самой громкой брани. Очевидно, большинство из них невыносимо страдало при
мысли, что мы, с нашим столь явным диалектом, сможем занять какое-то
положение в науке; они заставляли нас говорить на языке, который мы называли
"вечерним" или "выпускным".
Придя с работы - зачастую вместе с Вальтером, - мы первым делом
принимали душ, переодевались, приводили себя в порядок, и все-таки под
ногтями у нас всегда была известка, а на ресницах цементная пыль. Мы
принимались зубрить математику, историю, даже латынь, а когда наконец мы
выдержали экзамены, у наших учителей был такой вид, будто нас, по меньшей
мере, причислили к лику святых. Во время дальнейшей учебы какое-то время в
волосах у нас еще были следы извести и цемент за ушами, а иногда и в носу,
даже если Эрика придирчиво оглядывала меня со всех сторон; в таких случаях
она качала головой и шептала мне на ухо:
- Как был пролетарием, так им и останешься!
Я не горевал по работе на стройке ни когда получал стипендию, ни потом,
когда в конце концов окончил институт: дипломированный специалист по
экономике торговли, с правильным произношением, прекрасными манерами, вполне
приличной работой в Кобленце и видами на отпуск для написания диссертации.
Я так толком и не понял: Эрика ушла от меня или я от нее, и даже не
помню, было это до или после получения диплома; мне вспоминаются только
горькие обрывки фраз, которыми она укоряла меня в том, что я стал для нее уж
слишком утонченным, я же упрекал ее в том, что она осталась такой же
вульгарной - слово, в котором я и по сей день раскаиваюсь; ее вульгарность с
годами потеряла свою естественность, стала демонстративной, особенно когда
она вдавалась в подробности работы в корсетной мастерской или же
подтрунивала надо мной в ответ на мои просьбы помочь обнаружить следы
цемента за ушами, хотя я давно уже не работал на стройке. Еще и сегодня, за
восемь лет ни разу не побывав ни на одной стройке, даже на своей
собственной - мы строимся, Франциска и я, - я подчас ловлю себя на том, что
очень пристально разглядываю в зеркале свои брови и ресницы; Франциска в
таких случаях укоризненно качает головой; она полагает, что я уж слишком
суетен, не подозревая об истинных причинах столь пристального внимания к
своей внешности.
В Майнце, когда мы вместе занимались зубрежкой, Вальтер частенько
приходил к нам обедать: на столе кое-как вскрытая пачка маргарина, покупной
картофельный салат или покупная жареная картошка, майонез в картонном
стаканчике, а в лучшем случае - яичница из двух яиц, поджаренная на
электрической плите, которая обычно плохо работала (Эрика всегда боялась
этой плиты: как-то раз через ниточку яичного белка ее ударило током); на