"Генрих Белль. Надо что-то делать!" - читать интересную книгу автора

Генрих Белль

Надо что-то делать!

Рассказ о бурной деятельности

Пожалуй, самым примечательным в моей жизни был тот период, когда я
работал на фабрике Альфреда Вунзиделя. От природы я больше склонен к
раздумью и безделью, чем к труду, однако время от времени длительное
безденежье вынуждает меня пускаться на поиски работы - ведь раздумья столь
же неприбыльное занятие, как и безделье.
И вот как-то раз, вновь попав в такое положение, я вверил себя заботам
посреднической конторы по найму рабочей силы и вместе с семью товарищами по
несчастью попал на фабрику Вунзиделя, где нам всем должны были устроить
испытание на годность.
Уже сам вид фабрики заставил меня насторожиться: стены ее были сложены
из сплошных стеклянных плит, а мое отвращение к светлым зданиям и помещениям
может сравниться разве лишь с моим отвращением к труду. Еще больше
встревожился я, оказавшись в светлой, сияющей радужными красками столовой,
где хорошенькие официантки мгновенно подали нам завтрак: яйца, кофе и
ломтики поджаренного хлеба. В изящных графинах искрился апельсиновый сок,
золотые рыбки тыкались тупыми носами в стенки светло-зеленых аквариумов.
Официантки - все как одна - так и светились от радости. Казалось, она
распирает их и вот-вот взорвет изнутри. Лишь громадным усилием воли
сдерживали они заливистые трели, так и рвавшиеся из груди. Неспетые песни
распирали их, как кур распирают неснесенные яйца.
В отличие от моих наивных товарищей по несчастью я тотчас же смекнул:
этот завтрак тоже входит в программу испытания. И вот я принялся
пережевывать пищу с самозабвенным и торжественным видом человека, сознающего
важность восполнения запаса питательных веществ в организме. Я даже решился
на то, к чему в нормальной обстановке меня не принудили бы никакой силой:
принял натощак стакан апельсинового сока, не дотронулся ни до яйца, ни до
кофе, закусил кусочком поджаренного хлеба и, встав из-за стола, принялся
нетерпеливо мерить шагами зал, демонстрируя неудержимую тягу к бурной
деятельности.
Вот почему меня первого пригласили в комнату для испытаний, где на
легких столиках уже были разложены анкетки. Комната была выдержана в мягких
зеленых тонах и у знатоков интерьера непременно исторгла бы возгласы
восхищения. Казалось, там никого не было, и все же я был настолько уверен,
что за мной наблюдают, что вел себя так, как полагается человеку, рвущемуся
к активной деятельности и думающему, что его никто не видит: нетерпеливо
выхватил я из кармана пиджака авторучку, отвинтил колпачок, присел к первому
попавшемуся столу и придвинул к себе анкету жестом, каким раздражительные
люди хватают гостиничные счета.
Первый вопрос: Считаете ли вы закономерным, что у человека две руки,
две ноги и по паре глаз и ушей?
Вот когда я впервые мог пожать плоды своих раздумий! Не колеблясь ни
минуты, я написал: "Имей я даже по две пары рук, ног и ушей, моя жажда
деятельности все равно не была бы утолена. Слишком уж скупо оснащен природой
человек".