"Генрих Белль. Карлик и кукла" - читать интересную книгу автора

- Что вам угодно?
- Бритвенные лезвия. Десяток, пожалуйста, - сказал я. - Но только
побыстрее. Я тороплюсь.
Он бросился к полкам, дал мне маленький пакетик, я положил на прилавок
деньги и выбежал на улицу. Я догнал свою сослуживицу и пошел за ней по
пятам. Я долго ходил за ней, чуть ли не через весь город - мимо
сталелитейных мастерских, мимо огромных складов и заводов, по оживленным
улицам и большому парку. Она заходила по тем адресам, которые даны были мне
на вторую половину дня. Очевидно, в отделе "План поездок" что-то напутали.
Было уже поздно, когда я, усталый, поплелся наконец за ней на вокзал.
Но у меня не было никакого желания возвращаться домой. Я зашел в кино,
неподалеку от вокзала, там было тепло и тихо, и как только начался главный
фильм, я заснул. Когда я вышел из кино, дождь все еще лил.
Я сел в поезд, шедший в южном направлении, тут же заснул и проснулся
только на остановке. Так я засыпал, просыпался и вновь засыпал, пока вдруг
не услышал в темноте: "Опладен!.. Опладен!.." Я вскочил, взял фуражку из
сетки и быстро сошел с поезда. Только когда я уже стоял на станции и поезд
медленно, в полном мраке прополз мимо, я спохватился, что мне нечего делать
в Опладене. Следующий поезд был только через час, и единственное, что я мог
предпринять, - это медленно пройти к дому, где был утром. Еще издали я
увидел, что дом освещен. Я ускорил шаги, подошел и сразу же заметил: фамилия
Мейкснер на табличке уже заклеена. С противоположного тротуара я посмотрел
на карлика: освещенный сзади, он казался почти живым. По комнате прошла
молодая женщина в красном пальто; вдруг кто-то откинул занавесь, маленькая
девочка в ночной рубашке прислонилась к подоконнику и плотно прижала свою
куклу к стеклу. Кукла была старая и грязная, но я поднял руку и помахал ей.
Ребенок испугался, порывисто отпрянул, толкнул карлика, и тот упал на пол. Я
слышал, как он разбился: только еле-еле звякнуло. Ребенок исчез, кукла -
облезлая замухрышка - по-прежнему стояла в окне, прижатая к стеклу. Я снова
помахал ей рукой и медленно пошел прочь. Из соседней комнаты послышался
плач, и я понял, что мать бьет девочку. Детей всегда бьют, и почти всегда
незаслуженно, всегда ни за что, я только надеялся, что этой девочке не очень
сильно достанется.
Я снова остановился. Было уже тихо, и я молил бога, чтобы еще и отец не
побил ребенка. Быть может, он умер или работает в ночной смене, а может
быть, он поверит своей дочурке, что на улице в самом деле стоял черный
человек и этот черный человек помахал ей рукой. Что-нибудь непременно должно
случиться, чтобы маленькое дитя никто больше не бил.
Очень медленно возвращался я на вокзал.