"Генрих Белль. Завет " - читать интересную книгу автора

на просушку развесили сети. Но сети были маскировочные, они укрывали орудия
и бараки - эти убогие деревянные строения были частью знаменитого
Атлантического вала и летом 1943 года представляли собой весьма важный
стратегический объект. Подойдя к часовому, я спросил, как мне найти
лейтенанта Шеллинга, тот равнодушно махнул в сторону барака, стоявшего
поодаль чуть выше, но прежде чем я до этого барака дошел, успел крикнуть мне
в спину:
- Вообще-то он старший лейтенант, приятель, смотри, не ляпни!
- Что? - переспросил я.
- Он старший лейтенант. Ему это, правда, все равно, но он старший.
Лучше тебе об этом знать.
Старший лейтенант - и всего лишь командир взвода; я был крайне удивлен.
В сорок третьем, когда офицеров не хватало уже катастрофически, как хлеба в
голодуху, тут было чему удивляться. С этим жалким укрепленным пунктом на
худой конец мог управиться и фельдфебель, и вдруг на тебе - старший
лейтенант.
Первым, кого я увидел, войдя в барак, оказался Вилли. Он был в
одиночестве и читал письмо.
- А-а! - обрадовался он. - Тебя, значит, к нам определили?
- Да.
Вилли отложил письмо, подсунув его под телефонный аппарат: он сидел у
открытого окна, в которое со стороны моря тянуло легким сквознячком.
- Посмотрим, - сказал Вилли, - примет ли тебя господин старший
лейтенант.
Он постучал в дверь, кто-то крикнул оттуда, как мне показалось,
неохотно: "Войдите!", Вилли открыл дверь и доложил куда-то почти в кромешную
тьму о моем прибытии. В ответ надтреснутый голос произнес:
- Хорошо, пусть войдет.
Я вошел и притворил за собой дверь.
Окно было занавешено, я смутно разглядел койку и чью-то серую
долговязую фигуру на ней, шкаф-пенал, стол и несколько совсем уж
неразличимых картин по стенам.
Я ощутил неизъяснимое блаженство оттого, что человек этот при моем
появлении тотчас же встал. Вам-то это, наверно, покажется мелочью, но
поверьте, когда вы много лет отбарабанили в этой армии простым солдатам и
постоянно имели дело с так называемыми старшими по званию, у вас развивается
обостренная чуткость к человеческому обхождению. Знай вы, как ведут себя
иные из ваших знакомых - мне-то для этого достаточно подумать о своих, -
какой-нибудь вполне приятный молодой человек, в котором вы не предполагали
ровным счетом ничего дурного, знали бы вы, что он вытворяет, что позволяет
себе, имея дело с так называемыми подчиненными, - знай вы об этом, вы бы,
глядя на него, просто сгорели от стыда...
За пять лет моей армейской службы Ваш брат был первым встреченным мной
офицером, о котором я твердо могу сказать: он поразительно тонко чувствовал
грань между приказом и унижением и, как и подобает настоящему командиру,
никогда эту грань не переступал. Боюсь, Вам куда лучше знаком
противоположный тип, все эти "идеологически выдержанные" долдоны,
бескультурные, заурядные, несведущие даже в своем офицерском, не говоря уж о
нелегком солдатском, ремесле, жалкие лейтенантишки, чей авторитет держится
только на звездочках погон да еще, не в последнюю очередь, на блеске дорогих