"Генрих Белль. Смерть Лоэнгрина" - читать интересную книгу автора

свидетельница несчастного случая, нельзя же было везти мальчика в больницу
в таком страшном виде, с раздробленными ногами. Но санитар полагал, что
больница оставит одеяло у себя, а в больнице и так сколько угодно одеял,
той женщине его все равно не вернут, и мальчугану оно тоже не принадлежит,
значит, он отберет его только у больницы, где одеял предостаточно. Жена
приведет одеяло в порядок, а за него по нынешним временам можно выручить
кучу денег.
Ребенок непрерывно кричал. Врач вместе с сестрой снял с его ног одеяло
и быстро отдал водителю. Врач и сестра переглянулись. Вид мальчика был
ужасен: вся нижняя половина тела плавала в крови, короткие холщовые
штанишки были изодраны в клочья и клочья эти перемешались с кровью в одну
страшную массу. Мальчик был бос. Он кричал непрерывно, с невыносимым
упорством, все время на одной ноте.
- Живо, сестра, готовьте шприц, живо, живо! - тихо сказал врач. Сестра
работала очень ловко и расторопно, но врач все повторял шепотом: "Скорей,
скорей!", губы на его нервном лице непрерывно двигались. Ребенок ни на
мгновение не умолкал, но сестра просто не могла приготовить шприц быстрее.
Врач пощупал пульс мальчугана, и бледное, усталое лицо его
передернулось.
- Тише, тише, - шептал врач как одержимый. - Замолчи же, - умолял он
ребенка, но тот кричал так, будто родился на свет только затем, чтобы
кричать. Наконец сестра подала шприц, и врач быстро и искусно сделал укол.
Когда он со вздохом вытащил иглу из огрубевшей, точно дубленой, кожи
мальчика, дверь открылась, и в комнату быстрой и взволнованной походкой
вошла сестра милосердия - монашка. Она хотела что-то сказать, но, увидев
изувеченного мальчика и врача, сжала губы и медленно, неслышно
приблизилась, ласково кивнула врачу и сестре и положила руку на лоб
мальчугана. Тот с удивлением высоко закатил глаза и увидел у себя в
изголовье черную фигуру. Казалось, что его успокаивает прохладная рука,
лежащая на лбу, но это уже подействовал укол. Держа шприц в руке, врач
опять глубоко вздохнул; стало тихо, так тихо, что каждый слышал
собственное дыхание. Никто не произнес ни слова.
Ребенок, очевидно, не чувствовал теперь никакой боли, он спокойно и с
любопытством смотрел по сторонам.
- Сколько? - тихо спросил врач у ночной сестры.
- Десять, - ответила она так же тихо.
Врач пожал плечами.
- Многовато, но посмотрим. Вы поможете нам немного, сестра?
- Конечно, - с готовностью сказала монашка, словно очнувшись от
глубокого раздумья. Было очень тихо. Сестра-монашка держала голову и плечи
мальчугана, ночная сестра - ноги, и они принялись снимать пропитанные
кровью лоскутья. Теперь все увидели, что кровь смешалась с чем-то черным,
все было черное, ступни мальчика покрывала черная угольная пыль, и руки
тоже, всюду были лишь кровь, клочья одежды и угольная пыль, густая
маслянистая угольная пыль.
- Ясно, - проговорил врач, - крал уголь и на ходу сорвался с поезда,
так, что ли?
- Да, так, - дрожащим голосом сказал мальчуган. - Ясно.
Он совсем пришел в себя, и в глазах его светилось необычайное счастье.
Укол, по-видимому, оказал чудесное действие. Сестра закатала на мальчике