"Генрих Белль. Не только под Рождество" - читать интересную книгу автора

снова ела, снова пила, снова стала приветливой и кроткой.
Но на другой день, когда начало смеркаться и дядя спокойно сидел с
газетой в руках под елкой возле жены, она вдруг коснулась его руки и
сказала:
- Пора звать детей, по-моему, уже время.
Позднее дядя признавался нам, что он очень испугался, но тем не менее
встал, чтобы срочно созвать детей и внуков и послать за патером. Патер
пришел несколько запыхавшийся и недоумевающий, но потом зажгли свечи,
гномы начали стучать молоточками, ангел начал шептать, собравшиеся пели,
жевали печенье, и казалось, что все в порядке.



4

Вся растительность подчиняется определенным биологическим законам, и,
согласно этим законам, ели, вырванные из родной почвы, испытывают
прискорбную склонность терять иголки, особенно когда они стоят в теплом
помещении, а у дяди было очень тепло. Век пихты несколько длиннее, чем век
обычной ели, что ясно доказала популярная работа доктора Хергенринга
"Abies nobilis et Abies vulgaris". Но и век пихты не бесконечен. Уже перед
карнавалом выяснилось, что придется доставить тетке новое огорчение:
дерево со страшной скоростью роняло иглы, и все видели, как слегка
хмурится лоб тетки во время вечерних песнопений. По совету одного
действительно выдающегося психиатра была предпринята попытка небрежно,
вскользь намекнуть тетке о возможном окончании рождества, поскольку на
деревьях уже начали распускаться почки, что повсеместно рассматривается
как признак весны, а в наших широтах с рождественской порой принято
связывать всякие зимние представления. Искусный в такого рода делах дядя
предложил как-то вечером спеть "Все птички прилетели" и "Приди, весна,
скорее", но при первых же звуках первой же песни тетка сделала настолько
мрачное лицо, что пришлось немедленно переключиться и затянуть "О, милая
елка!". Три дня спустя моему брату Иоганну поручили предпринять легкую
попытку разбора елки, но не успел он протянуть руку и снять одного гнома,
как тетка испустила такой вопль, что пришлось приладить гнома на старое
место, зажечь свечи и с несколько излишней поспешностью, но зато очень
громко затянуть песню "Тихая ночь, святая ночь".
Но ночи перестали быть тихими: компании молодых гуляк с песнями, с
барабанами и трубами шатались по городу, все было усыпано серпантином и
конфетти, днем на улицах резвились дети в масках, они кричали, стреляли,
некоторые даже пели, и, по данным частной статистики, в городе
насчитывалось минимум шестьдесят тысяч ковбоев и сорок тысяч королев
чардаша. Короче говоря, наступил карнавал - праздник, отмечаемый у нас не
менее, если даже не более, широко, чем рождество. Но тетка оставалась
глуха и слепа ко всему происходящему: она хаяла все без исключения
карнавальные наряды, которых у нас обычно в это время полным-полно во всех
шкафах; печальным голосом жаловалась она мне на страшное падение нравов,
коль скоро даже в рождественские дни люди не могут отказаться от этой
безнравственной суеты, а когда она нашла в комнате у своей дочери
воздушный шар - правда, из шара вышел воздух, но дурацкий колпак,