"Генрих Белль. Долина грохочущих копыт" - читать интересную книгу автора

- Чемодан сложен аккуратно?

- Да.

- Ты ничего не забыла?

- Нет.

- Никому ничего не рассказала?

- Нет.

- Адрес в Вене помнишь?

- Да.

- Номер телефона?

- Да.

Короткая пауза была сумрачной, пугающей, ладони матери соскользнули с
ее плеч на руки.

- Мне казалось правильней не быть с тобой в эти последние часы. Я
знаю, так легче. Мне ведь в жизни не раз приходилось прощаться... и хорошо,
что я тебя заперла. Ты ведь знаешь...

- Да. Хорошо. Знаю.

- А теперь пошли.

Ужасно худо, что мать заплакала, это было почти так же, как увидеть
плачущий памятник; мать все еще красива, но ее красота кажется суровой,
холодной. Ореол прошлого окружает ее, словно темный венец. Диковинные слова
встречаются в истории ее жизни: коммунизм... догматизм, человек по фамилии
Мирцов; а потом потеря веры, бегство, но в мозгу по-прежнему крутятся
догматы утраченной веры, будто мозг - это ткацкий станок, шпульки которого
продолжают вращаться, хотя нити больше нет; какие сложные узоры они ткут,
но все зря - только шум, как прежде, и бег вхолостую, особенно если мать
находит антиподов, жрецов иных богов, таких, как Дульгес, отцы города,
священник, учительница, монахини. И когда закроешь глаза и слышишь их
извечный спор, кажется, что это крутится шарманка или трещит неугомонная
трещотка, которую приводит в движение ветер. Но иногда, очень редко, мать
выглядит как сейчас - обычно это бывает после нескольких рюмок, - и тогда
люди говорят: "Боже, несмотря на все, она наша, истая цишбруннская
девушка".

Как хорошо, что мать закурила; слезы, увлажнявшие сигарету, слезы,
окутанные дымом, казались не столь уж серьезными, походили скорее на
притворные слезы, хотя мать никогда не стала бы притворяться плачущей.