"Ласло Белади, Тамаш Краус. Сталин " - читать интересную книгу автора

оппонентами в годы эмиграции. Коба вскоре просто выразил свое отношение к
философской дискуссии В. И. Ленина с А. А. Богдановым, назвав ее "бурей в
стакане воды".
О Кобе, который позднее стал Сталиным, часто говорят, что теория не
была его сильной стороной. По нашему мнению, это означает прежде всего, что
в любой обстановке, в любой ситуации он считал для себя вполне достаточным
тот объем теоретических знаний, который был им усвоен к данному моменту. Для
мышления Сталина в молодые годы был характерен своеобразный эмпиризм. Когда
он познакомился с марксизмом, то его, несомненно, привлекла
ориентированность на практику, то, что практика была в центре учения. Под
практикой он прежде всего понимал политическую практику. Он совершенно не
чувствовал тонкого соотношения теории и практики, его не занимали вопросы
внутреннего развития теории. Однако особое значение для него приобрела
другая сторона марксизма.
Марксизм был для Сталина единым учением, которое дает веру в ликвидацию
социального неравенства и указывает практике путь, ведущий к этому. Понятие
"практика" (это можно подтвердить ссылками на документы) с точки зрения Кобы
растворялось в понятии "партия", а с ней он связывал веру в ликвидацию
эксплуататорских порядков. Все это носило общий декларативный характер.
Сталин-Коба по-своему воспринимал главное в марксистском учении -
теорию классовой борьбы. То есть он, что было характерно для многих
революционеров той эпохи, упрощал общественные проблемы и сводил их к
вопросам классовой борьбы. В политической практике он использовал
выстроенную им строгую дуалистическую конструкцию, рассматривавшую
противоборствующие в классовой борьбе силы как взаимоисключающие друг друга.
Уже тогда у него прослеживалась тенденция спрямлять путь между теорией
и практикой. Он не принимал во внимание их сложную взаимозависимость,
переходы между ними.
24 июня 1909 года Коба бежал из ссылки. В начале июля он провел
несколько дней в Петербурге, а затем в середине месяца прибыл в Баку. Он
сразу же предпринял шаги для того, чтобы восстановить издание газеты
"Бакинский пролетарий". Очередной номер газеты вышел 1 августа, в нем была
напечатана новая статья энергичного организатора под названием "Партийный
кризис и наши задачи". Причину кризиса в партии автор видел в том, что она
оторвалась от широких масс, ее организации действуют изолированно друг от
друга. Решение этой проблемы Коба видел в сплочении фабрично-заводских
комитетов и руководимых передовыми рабочими организаций посредством
общерусской газеты. Она будет их направлять, но издавать ее надо в России, а
не за границей. Газета должна находиться в центре партийной работы. Газета,
по его мнению, могла бы сплотить партию вокруг Центрального Комитета, ведь
руководство партийной работой-это обязанность ЦК, но "она плохо исполняется
в настоящее время" <Сталин И. В. Соч. Т. 2. С. 156.>. Основная мысль
статьи - не высказанная прямо, но явная критика в адрес заграничного
партийного руководства, заграничных органов, стоящих "вдали от русской
действительности" <Там же. С. 147.>.
Следующий номер газеты, вышедший 27 августа, опубликовал резолюцию
Бакинского комитета по поводу обстановки, сложившейся в расширенной редакции
"Пролетария". Резолюция, автором которой был Коба, выражала согласие с
критикой богостроителей типа Богданова - Луначарского, однако осуждала
организационную политику большинства редакции и возражала против любых