"Евгения Белякова. Трава на бетоне (Киберпанк)" - читать интересную книгу автора

тревожащий, четкий рисунок губ, за возбужденную дрожь в карих сверкающих
глазах, Арин получит свой кеторазамин. И о том, что погаснет в этих глазах
дерзкий вызов, сменившись безотчетным нечеловеческим обожанием. Обожанием,
которое он отдаст этому чертову педофилу, который получил его в подарок на
день рождения...
Подарить двадцатилетнему пареньку пятилетнего ребенка - неплохая идея.
Двенадцать лет прошло с того дня. И восемь лет Арин жил, как животное,
поглощенный одним лишь чувством - чувством любви к хозяину.
Восемь лет. И что же случилось, когда ему исполнилось тринадцать? Что
заставило пробудиться его разум, что заставило его осознать, что спать на
шелковых подушках у кровати хозяина и вымаливать себе наказание за малейшую
провинность - не лучший вариант жизни?
Что заставило его сбежать, научиться носить одежду, научиться понимать
эмоции людей, научиться правильно использовать речь, что помогло ему выжить?
Как он стал таким? Таким резким, бесстрашным, не побоявшимся оказать
сопротивление, даже стоя под дулом пистолета?
Скай снова обернулся. Спит. Спит, зажав кисти рук между сведенных
колен. Кровь на его теле подсохла, превратившись в причудливый узор,
странное сплетение ярких разводов, стрельчатых, тонких.
Штаны по-прежнему расстегнуты, глянцевитая черная кожа лежит на
середине обнаженного бедра. Мягкая линия, теплый изгиб, уходящий к паху,
круглые очертания колен, розоватые, равнодушные сейчас соски, яркая россыпь
сиреневых волос на изуродованной широким шрамом шее. Спокойное дыхание, чуть
приоткрытые губы - губы, влажное прикосновение которых заставило меня
вздрогнуть, поняв, что каждое их движение порождает в моем теле шумящую,
удивительную волну удовольствия.
И дело тут даже не в опытности. Есть люди, в которых сексуальность
вложена изначально - такую не сдержать: она сквозит в каждом движении, она
таится в глубинах темных зрачков, она обволакивает, она манит, от нее сложно
оторваться.
И он такой - вызывающая, острая, невероятная сексуальность, прожигающая
насквозь. Такой, пока он Арин.
Скай поежился. Сигареты кончились, и утро уже вползает в легкие грязным
облаком, серым пеплом, мокрой рваниной. Засветились, став отчетливей,
правильные углы зеркал, выровнялись, вырвавшись из тьмы, стены.
Он развернулся, качнувшись, отставил опустевшую бутылку, коснулся
озабоченно пальцами виска. Да уж, головной боли не избежать.
Интересно, а как парнишка? Я в него вчера влил точно больше, чем
пол-литра. Скай вышел с балкона, помедлил, раздумывая, закрывать ли двери,
решил - не закрывать, первым делом присел перед одним из ящиков стола,
несмотря на то, что во рту и так засела никотиновая горечь, вытащил еще одну
пачку сигарет, потянул пальцами тонкий целлофан обертки.
Вставай, - не глядя на Арина, проговорил он, щелкая зажигалкой.
Вот уж что, а просыпаться по команде парень умел. Сразу же, словно
этого и ждал, он открыл карие глаза, потянулся всем телом, выгнувшись,
превратив торс в сильное, гибкое сплетение выступивших округлых мышц.
Привстал, согнув ногу в колене, опираясь локтями на упругую поверхность
кровати, тряхнул лохматой головой, сгоняя утренний дурман.
Провел ладонью по штанам, проверяя молнию, поморщился, потянул вверх
язычок застежки, приподняв бедра: