"Михаил Белиловский. Нить непрерывная (полностью)" - читать интересную книгу автора

всех раскланивающихся у выхода гостях, - мимолетный, обоюдный поцелуй,
который поверг Владимира в глубокое смятение. Он, - со своей невидной,
несколько сутуловатой, внешностью, нескладный в движении, косноязычный в
разговоре, и такой пассаж.
Однако, с тех пор они вместе.
Сначала в одной комнате с ее родителями, потом в одной комнате с
маленькими сыновьями и няней вдобавок. Аня фанатично предана своей работе и
не мыслит даже, как можно отдаться целиком детям.
Чувствам оставалось совсем немного места и времени. Они были почти
всегда взаперти. Больно было сознавать, что молодость уходит, и так и не
удастся в полной мере познать друг друга.
"А может быть, - Володя неожиданно повернул ход своих мыслей, - это и
есть высшее счастье, если дорога к любви нескончаема. Пожалуй, даже страшно
подумать, что движение к желанному может когда ни будь остановиться".
В первый день отпуска, когда Рая увезла детей в деревню, а они остались
дома вдвоем, Аня решила в отсутствии детей привести дом в порядок. В легком,
коротком, плотно облегающем ее фигуру, сарафанчике она непрерывно
курсировала по дому. А он ходил за ней по пятам и, забегая вперед, старался
с подчеркнутой смешной поспешностью выполнять любое ее желание.
Его волновало каждое ее движение, жест, голос. Даже ее узкие, упругие,
слегка румяные пятки со смешной единственной морщинкой наискосок вызывали
умиление и желание поиздеваться. С каждым ее плавным шагом они слегка
бледнели у основания, сохраняя свою удлиненную округлую форму.
- Слушай, Ань, - говорил он ей, поймав ее на ходу за плечи, - то, что я
сейчас вспомнил, это просто поразительно.
- И что же? - Обрамленные частоколом длинных, черных ресниц, огромные
веки, словно театральный занавес, наполовину открывали сказочную бездну
голубых ее глаз.
- Какой же у меня был прозорливый комбат, который каждый раз после
тяжелого боя повторял с тяжелым вздохом: "Ничего, Володька. Вот кончится
война, и я тебя женю на Катерине с порэпанными пятками".
В ответ в ее взгляде мелькнул острый луч.
- На кухне стоит таз с бельем. Айда вниз и развешивай. И поаккуратней,
пожалуйста.
Она освободилась от его рук и исчезла за дверью.
Сконфуженный, он оставался стоять на том же месте. Надежда смягчить
слишком деловое сердечко провалилась. Оно, это самое сердечко, и не
догадывалось об истинном своем предназначении.
Домашние хлопоты длились до позднего вечера, даже после того, как
Володя лег в постель. Наконец, погашен был везде свет. Аня раздевалась, стоя
на коврике рядом.
Вот согнутые пальцы маленькой руки касаются кончиками ногтей одной
пуговицы, затем - второй. Дотрагиваются плавно, размеренно, только слегка,
самую малость. И этого достаточно, чтобы заключенная в них магическая сила
нежного прикосновения выполнила волю хозяйки. Он слышит и чувствует шелест
шелка, спадающего с ее тела, видит ее волнующий силуэт в слабом лунном
освещении, лучи которого проникали через открытую на балкон дверь. Сарафан
расстегнут, руки расправляются словно крылья, обнажают высокую упругую грудь
и... вместе с этим выпускают на волю жгучий, радостный огонь надежды, жарким
пламенем охватившим его гулко громыхающее сердце и затуманенный мозг. И