"Михаил Белиловский. Поведай сыну своему" - читать интересную книгу автора

крупном складе товаров в Киеве. А когда закончили все дела, то решили на
следующий день встретиться в одном трактире. Туда-то дедушка наш пришел с
Фейгеле и познакомил ее с Залманом. После этого молодые люди встречались
почти каждый вечер, пока дедушка оставался в Киеве. Да, конечно, после того,
как Фейге вернулась в Ружин, она сильно изменилась. Была задумчива, грустна,
рассеянна. Но никому и в голову не приходило такое, что Залман приедет к нам
в Ружин. А я вот, родненькие мои, сразу догадалась, что это он. Мне
подсказало мое материнское сердце! Но что было дальше? Такого даже в самой
волшебной сказке не встретишь!
Бабушка вздрогнула от холода и поправила накинутый на плечи платок. За
темным замерзшим окном стоял трескучий мороз, и по настоящему тепло было
только у самой печки, даже в самой маленькой комнате, где они сидели, и
которая служила столовой. А в другой, большой комнате, было еще холоднее.
Там стояли две кровати и две кушетки - это была одна спальня для всех, кроме
бабушки, которая жила отдельно на соседней улице. К утру печка совсем
остывала, и было так холодно в этой большой комнате, что страшно было даже
вылезать из-под одеяла.
- Заговорилась я с вами. Картошка-то у меня на плите, наверно
переварилась. Схожу на кухню.
Папа с мамой ушли из дома засветло и все еще не возвращались. Менделе
так надеялся, что они не договорятся с мужиками и Пятачок еще немного
поживет. Уж очень он был игривым поросенком, когда был маленьким.
Летом Менделе еще не ходил в школу, и мама поручала ему выпускать его
на прогулку после завтрака. Когда Менделе направлялся через длинную кухню к
дверям сеней, до него уже доносился пронзительный визг Пятачка, какой-то
непонятный грохот и все это в сопровождении громкого угрожающего крика
гусей.
Иногда его детская фантазия представляла себе такую картину.
Утро. Гуси мирно спят на чердаке в своих клетках. И вдруг нахальный
поросячий крик нарушает их сладкий сон. Ему, Пятачку, видите ли, захотелось
гулять! А как мы, гуси? Всю жизнь здесь на чердаке, в своих клетках, жуем
свой овес, запиваем водичкой и ничего - живем. А ну-ка, сестрицы, зададим
ему жару! И тут происходит самое страшное. Гуси вырываются из клеток,
один-другой взмах крыльями, и они спускаются вниз в загончик к Пятачку и
начинают щипать его - кто за уши, а кто за хвостик. А он мечется во все
стороны и орет, словно прощается со своей жизнью.
Такое вот себе представлял Менделе, когда до него из сеней доносились
эти крики.
Через некоторое время Менделе привык к этому шуму, перестал переживать
за Пятачка и ухитрялся даже по дороге к сеням украдкой, на один только миг,
заглянуть в длинный, широкий буфет, который стоял на проходе в кухне.
Поросенок может подождать. Ничего с ним не случится, поорет немного. А в
буфете - банки с вареньем. Их много - с прошлого и этого года. Клубничное,
сливовое, сливовое с грецким орехом, из яблок и груш и, самое вкусное, -
вишневое. А сладкое топленое масло с шоколадом, которое делала мама! Менделе
его просто обожал. Хоть немного лизнуть, а потом можно не торопясь
отправиться гулять с поросенком. За варенье ему иногда здорово доставалось
от мамы.
В сенях, когда Менделе выходил туда, разгорался такой тарарам, что,
казалось, еще немного, и этот шум сорвет крышу дома и унесет ее куда-нибудь