"Михаил Белиловский. Поведай сыну своему" - читать интересную книгу автора

к облакам. Пятачок тыкал мордочкой в калитку загона с такой силой, что
стенки его еле выдерживали. Иногда, на один только миг, визг сменялся
умеренным похрюкиванием, и в дырке, где был раньше сучок в доске, появлялся
серый поросячий глаз. Менделе заблаговременно открывал дверь во двор, а
потом уже калитку загона, и Пятачок вылетал пулей. По дороге он натыкался на
лестницу, ведущую наверх на чердак к гусям. После этого она долго шаталась.
Поросенок же, задрав кверху свой хвостик и свернув его в колечко так, чтобы
самый кончик с длинной щетиной развевался на ветру, на большой скорости
делал крутой вираж по травяному полю, освобождая свое тело от накопившейся
за ночь энергии.
А теперь Пятачок уже не Пятачок. Теперь он здоровенный, неповоротливый,
ленивый, жирный боров. Поспит, поест, еще раз поспит - и так каждый день.
Бабушка вернулась с глиняным горшком в руках и поставила его на стол. В
комнате запахло чуть прихваченной огнем картошкой в мундирах.
Во время ужина Менделе неоднократно просил бабушку продолжить рассказ,
однако та оставалась неумолимой и только после того, как вместе с Голдой
убрала со стола, необыкновенная история, которая случилась с тетей Фейгой,
была продолжена. Мерно гудел на столе самовар.
- Ну что, будете слушать дальше? Будете. Давайте. Первая, кто услышала
мой громкий голос и проснулась, - конечно, Фейгеле. Дай ей Бог жить столько
лет, сколько звезд на небе. Она тут же выглянула в окно, приложила свои
розовые пальчики к губам и широко раскрыла свои большие голубые глазки.
Думаете, Залман полюбил ее просто так? Такой красавицы не сыскать было во
всей Бердичевской губернии!
Тут бабушка по очереди посмотрела на каждого из ее слушателей и
загадочным тоном тихо добавила:
- Вы в этом сегодня же сами убедитесь, майне тайереле ейгелах3. Ну
ладно, что же я так долго вас мучить буду. Залман оказался настоящим
мужчиной и в тот же день сказал мне и дедушке, что намерен жениться на нашей
Фейгеле. А потом за ужином, когда собрались все дети, - Арончик, Береле,
Хава, Клара, Фейге и ваши папа с мамой, - встал с рюмкой вина в руке и
сказал такое, что я даже сразу толком не поняла, о чем он, но от этого тут
же лишилась жизненных сил и, как сидела около дедушки, так всем своим телом
и навалилась на него в беспамятстве. Но это длилось только одну секунду. А
когда я пришла в себя, - тут только до меня дошло: Залман заявил, что после
свадьбы они с Фейгеле уедут жить в Америку. "Майн гутер гот, вус вилсты тин
мит майн клейне мейделе?4" - подумала я тогда с ужасом. Она же была тогда
совсем еще ребенком! А что там, в этой Америке? Говорят, даже самому
Шолом-Алейхему в этой стране не повезло. Некоторое время все громко и шумно
что-то говорили. Этл и Аба, ваши родители, подошли к Залману и забросали его
вопросами: смогут ли они получить нужные бумаги, чтобы их выпустили за
границу, чем они собираются заниматься в Америке, где будет свадьба - в
Киеве или Ружине? Некоторое время дедушка молчал, потом встал, с шумом
отодвинув свой стул назад так, что все замолчали. Бенцион мой, ваш дед, был
представительный мужчина - высокий, широкоплечий, с яркой густой рыжей
шевелюрой. Все его уважали. Сказал он своим громким басом, что если так
будет Богу угодно, то пусть они едут в Америку и там найдут свое счастье.
Здесь опасно стало жить, кругом банды. И потом большевики торговлю приберут
к своим рукам, и Залману здесь не развернуться.
Бабушка настолько увлеклась своим рассказом, что забыла, кто ее