"Владимир Николаевич Беликов. Война: Впечатления деревенского подростка " - читать интересную книгу автора

в белом круге - все та же черная свастика. Люди стараются обходить это
здание стороной, так как там, говорят, размещаются комендатура и гестапо.
Все родственники живы-здоровы, но... Николая Беликова, двоюродного
брата, забрали служить в германскую армию; говорят, уже видели его в
немецкой форме. А Васька [529] Зименков служит в полиции. Пришел домой с
какой-то странной винтовкой, то ли венгерской, то ли французской. Такой
серьезный стал - не подступись... От Сереги с начала войны ни слуху, ни
духу; наверное, погиб. Или в партизанах.


* * *

А через некоторое время с двумя соседскими девчатами пошла в город Зоя.
На следующий день девчата, растрепанные, прибежали в деревню - и к маме:
"Зою Николаевну арестовали! Сидит в полиции..." Мама всплеснула руками,
засуетилась: "Господи, и что это за напасть такая! Не одно, так другое!
Арестовали! Я так и знала! Это что за чадо такое бестолковое: никого не
арестовали, а ее - пожалуйста!.."


* * *

Из рассказа Зои об этом происшествии. "Пришли в город. Я пошла к
Зименковым, девчата - к каким-то своим знакомым. Договорились завтра
встретиться на рынке...
Ну, переночевала, утром пошла на рынок. Хожу между рядов, высматриваю
своих девок. Слышу за спиной шепот: "Гнилевская учителька...". Потом
заметила, что за мной ходит какой-то тип, сыщик. Девчат нету, пошла к
выходу. Атам меня остановил полицай; подошел "тип", который ходил сзади:
"Пошли с нами!" Сыщик впереди, я за ним, сзади полицай с винтовкою на
изготовку.
Привели в полицию. "Кого искала на рынке? С кем должна была
встретиться? В разведку прислали? С каким заданием?.." Я так перепугалась,
что сперва и не сообразила, о чем спрашивают. Сижу молчу. Тут "тип" зашел
сзади и так врезал мне по затылку, что у меня голова чуть не отлетела и звон
в ушах пошел. "Ну, признавайся!" А я буквально онемела, ничего сказать не
могу.
Следователь, видимо, куда-то торопился. "Обыскать и - в камеру!" Отвели
в подвал, пихнули в дверь. Полумрак, дух тяжелый. На полу старая солома. В
одном углу сидит старик, я не сразу его рассмотрела. Тощий, угрюмый,
молчаливый. Я повалилась в другой угол, заревела в голос. Дед, наконец,
обратил на меня внимание: "Поплачь, милая, поплачь - легче станет..." [530]
- Дедушка, я ни в чем не виновата! Меня должны выпустить...
- Раз попала сюда - значит, виновата... У меня вон сыны ушли в
партизаны, а я виноват, что их на свет произвел... А выпускать отсюда,
девка, выпускают, только в одну сторону - в ров или в речку...
Вот уж утешил! Ничего себе!.. Я опять заплакала. А часа через два за
мной пришли, снова повели на допрос. И только у двери следователя я вдруг
вспомнила, что ведь в полиции служит Вася Зименков, он может за меня
заступиться. "Зименков? Василий?" Говорят, что вроде есть такой, только