"Беликов. Там, где начинается завтра" - читать интересную книгу автора

Одна из малярш извлекает из просторного кармана апельсин.
- А мне?! - Шура просовывает голову между прутьями. Интересно, на обратном
пути ему не помешают его не слишком маленькие уши? Он не в курсе, что
апельсиновая дева уже занята мною. Так я решил про себя. Не считая
разноцветной от краски, нескладной брезентовой униформы, она вполне
симпатичная. Беру три протянутые дольки, трюк с цитрусом сглаживает
обычную заминку при знакомстве. Даже хороша, глядит смело, ждет атаки,
готовая к отпору. Тем временем подплывает ее подружка, приятной пышности.
Мы, вопреки их тайным опасениям, заводим вполне отвлеченную беседу.
Сообщаем к примеру, что последние полгода бороздили океаны. Разгадав наше
вранье, они тем не менее оттаивают. Видно местные служивые предпочитают
методы сержанта Дуденко, сразу призывающего к совокуплению в ближайшей
чахлой растительности. Как-то незаметно, особо не напрягаясь, мы
договариваемся на вечер. Лена, та, что любит апельсины, интересуется
культурной программой. Я, голодно глядя, обещаю приятный разговор о
погоде. Шура более решителен. Он напоминает, что мы люди военные, по
причине отсутствия гражданской одежды, нам следует общаться в каком-нибудь
тихом месте. Без особого энтузиазма они обещают это обдумать. Потом
возвращаются к малярным заботам. Мы стоим за оградой, как два
зоологических питомца в клетке, довольные угощением. Рядом слоняется
мичман Бузарь, с которым мы уже успели неприятно познакомиться, от греха
уходим в роту.
После отбоя мы полчаса отсиживаемся в гальюне. Ждем пока все улягутся, а
сержант Кочетков, напившись спирта, закончит во всю глотку вспоминать
далеких предков матроса Тышковца. Потом открываем окно и прыгаем в кусты
акации. Благо невысоко и Шура все рассчитал заранее. Он правда предлагал
испробовать это сначала на Кунакбаеве и всех остальных его восточных
братьях, пообещавших нам какое-то страшное "слово". У знакомого каштана
облегченно вздыхаем. Возле гаража маячит тень дневального, обозначенная
огоньком сигареты. Ветер, где-то высоко в кронах, нервно теребит уже
готовую опасть листву. Близкая ночь несет с собой осеннюю порывистость,
легкий приступ дождя, сентябрьскую мглу.
- Наша осень, - вздыхает Шура.
- Последняя.
Два года все мысли об этом. А теперь - полная растерянность. Первые месяцы
службы как навязчивый кошмар. Каждое утро с воплем "подъем!", вместе с
остатками сна улетали прочь последние ощущения ДОМА. Топот сотен ног на
зарядке сливался с бешеным набатом в вискам - "Что я здесь делаю?" Скоро
домой, но уже не вычеркнуть тупого ожидания изо дня в день, месяца в
месяц. Да здравствует "Пинк Флойд!" Только портвейн, джинсы и мотоциклы!
Да здравствуют восьмиклассницы! Так писал мой друг из таежных читинских
далей. Не себя ли хотел он убедить? Уже не вернутся те времена когда жизнь
была проста и планы на будущее строились не дальше ближайшего завтрака. Я
уже не буду прежним, но до сих пор не знаю каким я стал. Быть может это
упрямое нежелание взрослеть. Потому что неизвестно во имя чего. Здесь я не
нашел на это ответа.
- Шур, что мы делаем?! Ждем каких-то непонятных баб, пошли спать, лишний
залет как нож в спину.
- Дембель неизбежен, не ной.
Он прав. Не такой мнительный. В конце концов мы просто слегка возмужавшие