"Беликов. Паруса на шпалах" - читать интересную книгу автора

- Или очень обиделись на кого-то... - я все помышляю о пиве, притом наспех
проглоченные кофе и бутерброды с дешевой колбасой в привокзальной
закусочной-тошниловке, явно не усваиваются моим желудком, раздутым парами
вчерашней кислятины "Каберне".
Мы движемся вдоль набережной, любуясь прелестями бывшей столицы. При этом
выпиваем на своем пути всю газированную воду, утоляя жажду только до
первой сигареты. В лабиринте почти мертвых улиц, пустых и уставших от
солнца, натыкаемся на магазин, где торгуют пивом. Это как избавление.
Оживает Потап и, разгладив морщины, проявляет интерес к питерской жизни, я
смекаю, что и со мной все о-кэй. Москва, работа, предстоящие разборки за
прогул, упреки родителей - все далеко и не про нас. Пиво нас умиротворило
и комок непонятных смутных страхов, висящий на тонкой нити где-то внутри
нас, растворился и исчез. Решаем непременно затусоваться с местной
публикой, посмотреть как они тут борются со скукой. Потап, обаятельно, до
ушей улыбаясь, спросил у дяди милиционера, где тут у них, понимаете,
рок-клуб.
- Вы откуда, такие шустрые? В чем проблема? - страж порядка, потея под
фуражкой, жует усы и шарит подозрительным взглядом по нашим истертым
одеждам.
- Ничего, так просто, - ухмыляюсь ему во весь рот и мы плывем, ведомые
течением, вдоль канала туда, где еще роится тополиный пух и по-черепашьи,
устало ковыляют туда-сюда пенсионеры. Жара! А вот и дворы-колодцы с
ленивыми кошками, расписными стенами, сырыми темными парадными.
- Здесь мы допьем пиво, - Потап проваливается в прохладу арки и мы тонем в
этом колодце. Изучая надписи на стенах, обнаруживаю близкое сердцу
упоминание о "Pink Floyd", и только сейчас замечаю мрачного парня,
развалившегося с сигаретой в зубах перед полуразобранной "Явой".
- Привет, пиво будешь? - мы тут же проникаемся к рокеру уважением за
наличие на его толстом бицепсе крутой цветной наколки.
Вот от пива остаются лишь воспоминания, зато "Ява" уже на ходу и рокер
мчится за вином. Через час мы столь же задумчивы как, наверное, ночью,
когда стремление прорваться в Питер не знало преград. С рокером мы ладим
сразу, заверив его, что мы не гопники и не голодные хиппи из столицы, а
просто честные люди, не обремененные особыми планами на ближайшие сорок
лет. Я признаюсь своим сотрапезникам, что в мире нет ни одной сволочи,
способной помешать мне разыскать этот самый рок-клуб и запросто похлопать
по плечу Кинчева или Майка, а может и самого Б.Г. Гера (он же рокер), не
сомневается в правдивости моих слов, а Потапыч не преминул напомнить всем,
кто его еще слышит (к нам это не относилось), что если его здесь
ненавидят, то он будет вынужден дать сто десять слева без отхода и не
отвечать при этом за последствия. Из окон, уставленных благопристойными
фикусными горшками и прочим, опасливо и сонно выглядывают ответственные
квартиросъемщики. Один гегемон в растянутой майке бросает полуостывший
обед и грозится сам нас порешить. Другой, поддержанный соседской дамой в
переднике, покуривая, кряхтит на нас зверским шепотом. Никто из них не
одобрил нашего ностальгического захода в сторону "Helloween" и
торжественный припев-гимн из 85-го года мы исполняем без аплодисментов.
На город падает туманный вечер, а может темнеет внутри нас, но нам неплохо
в синих сумерках и мы заводим кучу знакомств. Мы не жалеем ни о чем, хотя
потеряли Геру, рокового человека, ночного всадника, должно быть оставили