"Родион Белецкий. Разговор, которого не было (трагикомедия)" - читать интересную книгу автора

ИГОРЬ: Эх, братишка. Как говорят, "Любовь, любовь - ты всемогуща!".
Была у меня золотая заноза в сердце, чаровница по имени Карина. Поехали мы с
ней на море синее отдохнуть непонятно от чего. Захватили с собой зелья
адского сверх меры. Как сон пролетели две недели. Третья неделя пошла своим
чередом. И тут добрый молодец, то есть я, занемог слегка. Перетерплю,
подумал, авось, само пройдет. Как бы не так. Так худо мне сделалось, что и
передать нельзя. Еле до дому добрался, с Божьей помощью, да на третьей
полке. Ехали, а внизу мальчик с двумя мамашами. Перекормленный отрок, аж
весь в перетяжках. Ему мамаши яства подносят, напитки. А он нос воротит и
противным таким голосом пищит на весь вагон: Не хочу я эту воду МИРЕРАЛЬНУЮ.
Именно, МИРЕРЕЛЬНУЮ. Веришь, я этого мальца чуть жизни не лишил. Не смог.
Слишком слаб был. Пластом лежал. Еще бы чуть-чуть, и не свиделись бы.
ГЕРОЙ: А она, эта Карина, тоже заболела?
ИГОРЬ: Уже оправилась, голубка. Давно. Но, к слову молвить, носа своего
здесь не показывает.
ГЕРОЙ: Тебе чего-нибудь нужно?
ИГОРЬ: Ничего кроме солнца, воздуха, матерной брани нашей медсестры и
вот этой шерстяной шапочки.
ГЕРОЙ: А я переехал. Я вещи свои из комнаты маленькой перетащил. Теперь
комната твоя будет.
ИГОРЬ: Спасибо, братишка. Больше всего, как приеду, мне будет нужен
рабочий кабинет. Буду в нем свои кроссворды разгадывать. (пауза) Я знаю,
чего ты все время мнешься, братишка. Хочешь сказать, чтобы я с наркотиками
завязывал?
ГЕРОЙ: Да. Что-то типа этого.
ИГОРЬ: Не бойся. Доктора не советуют. Да и сам я устал, если честно.
ГЕРОЙ: Матери что передать?
ИГОРЬ: Скажи, бросил. Да, и добавь еще, честное слово. (Игорь и Герой
обнимаются. Игорь снимает шапку. Он снова становится сам собой. Говорит
саркастически) Может быть, этот замечательный рассказ мог бы в свое время
меня остановить.
ГЕРОЙ: Я не хотел тебя обидеть. А уж тем более учить чему-то. Просто,
когда в разговоре, или по телевизору говорят о наркотиках, мне сразу
вспоминается такая картина. Эпизод из жизни. Честное слово, такое было. Я
однажды пошел в театр. Не помню, какой театр, и не помню, какую давали
пьесу. Только мне захотелось в одно место. Первое действие в самом разгаре.
А я уже не могу терпеть. Выбрался кое-как из зала, спускаюсь в туалет,
открываю дверь, а там какой-то солдат колется. Честное слово. Разложил
какие-то там свои жгуты, шприцы. Увидел меня, перепугался смертельно. Такое
у него лицо было жалкое. Я развернулся, хотел выйти. А он бросился за мной,
бежит сбоку и простит, только не говори никому, только не говори... Веришь,
лицо его до сих пор перед глазами стоит. Последний наш разговор помнишь?
ИГОРЬ: Смутно.
ГЕРОЙ: Я тоже, смутно.
Друзья берут телефонные трубки.
ИГОРЬ: (в трубку) Алло. Алло. Кто это?
ГЕРОЙ: (в трубку) Алло, Игорь, привет. Это я.
ИГОРЬ: Не верю. Здорово. Как ты?
ГЕРОЙ: Лучше всех.
ИГОРЬ: Сколько же мы с тобой не виделись?