"Фрэнсис Бэкон. Великое восстановление наук. Разделение наук" - читать интересную книгу автора

весомой, но которой, однако, ни в коем случае не следует пренебрегать) речь
будет идти о выдающейся роли знания и наук во всех областях жизни, а также о
заслугах тех, кто с большой энергией и настойчивостью прилагает все силы для
их развития. Вторая же часть (главная в сочинении) имеет целью рассмотреть
то, что в этой области уже достигнуто к настоящему времени, а также и то,
что еще, по нашему мнению, следует сделать. И хотя я не осмелился бы
выделить какую-то науку и особо рекомендовать ее Вашему Величеству, однако я
надеюсь, что мне удастся, представив на Ваше рассмотрение множество
разнообразных предметов, заинтересовать Ваш царственный ум и побудить Вас по
великодушию Вашему и мудрости уделить все лучшее из собственных сокровищ
Вашей души на развитие и расширение пределов искусств и наук.
В самом преддверии первой части для того, чтобы расчистить путь и как
бы пригласить к молчанию, дабы можно было лучше услышать свидетельства
великого значения наук и дабы нам не мешал глухой ропот возражений, я решил
с самого начала защитить науки от тех порицаний и пренебрежения, с которыми
против них выступает невежество, проявляющееся в разных видах: то в зависти
теологов, то в высокомерии политиков, то, наконец, в заблуждениях и ошибках
самих ученых. Я слышу, как первые говорят, что знание относится к тем вещам,
которые можно допускать только в небольших дозах и осторожно, что чрезмерное
стремление к знанию явилось первородным грехом, который привел к падению
человека, и что и теперь в нем остается нечто от змея искусителя, так как,
продвигаясь вперед, оно ведет к высокомерию. Они говорят, что "знание делает
нас надменными" и Соломон считает, что "нет конца сочинительству книг", а
длительное чтение -- это "страдание плоти", и в другом месте: "В великой
мудрости -- великая печаль", а "кто увеличивает знание, тот увеличивает и
страдание"; что св. Павел предостерегал: "Да не дадим обмануть себя
бесплодной философией"[5]; что, кроме всего прочего, по опыту
известно, что главными еретиками были ученейшие люди, а наиболее
просвещенные эпохи были склонны к атеизму, и, наконец, что размышление над
вторичными причинами подрывает авторитет первопричины.
Поэтому для того, чтобы показать ложность этого положения и ошибочность
тех оснований, на которых оно строится, достаточно посмотреть на то, что
ясно каждому, -- защитники этого положения не понимают, что знание, которое
привело к падению человека, не было тем чистым первозданным естественным
знанием, благодаря свету которого человек дал имена животным, приведенным к
нему в раю, каждому сообразно его природе, а тем высокомерным стремлением к
познанию добра и зла, с помощью которого он хотел изгнать Бога и сам
установить себе законы. И уж конечно, наука не обладает такой силой (как бы
велика ни была сила ее), которая могла бы наполнить дух человеческий
высокомерием, ибо ничто, кроме самого Бога и созерцания Бога, не может
наполнить дух и расширить его. Поэтому Соломон, говоря о двух главных
чувствах, воспринимающих мир (зрении и слухе) , заявляет: "Глаз не
насыщается виденным, ухо -- слышанным"[6], ибо, если нет
наполнения, содержащее больше содержимого. Так же определяет он и само
знание, и человеческий разум (для которого чувства служат как бы
разведчиками) в тех словах, которыми он заключает свой календарь и
ежедневные наставления (ephemerides), указывая время для каждой вещи: "Бог
создал все так, что каждая вещь является прекрасной в свое время, и этот
самый мир он вложил также в сердце людей, однако человек не может раскрыть
от начала и до конца содеянное Богом"[7]. Этими словами он довольно