"Александр Бек. На другой день " - читать интересную книгу автора

быть может, пока более подойдет, репортажа в лицах.
Пленительная легкость речи, будто самопроизвольно льющейся, сочность,
сочетавшаяся с афористичностью, редкая щедрость ассоциаций, экскурсов в
далекое и близкое прошлое, меткость наблюдений, необыкновенный та- лант
характеристики, способность несколькими живыми штрихами дать поч- ти
художественный словесный портрет-таков бывал на трибуне божьей ми- лостью
народный комиссар просвещения Анатолий Васильевич Луначарский.
Воевавшая революция посылала его, превосходнейшего агитатора, и на
фронты. Памятью об этом явились кадры кинохроники, изображавшие Анато- лия
Васильевича в красноармейской гимнастерке и грубых военных сапогах близ
бронепоезда. И все же вопреки всяческим превратностям тех стреми- тельных
годов Луначарский почти непостижимым способом сохранил давнюю холеность
небольших усов и бородки, что на французский лад звалась "буланже". "Старый
парижанин"-так иной раз под веселую руку он был не прочь рекомендовать себя.
На мясистом и вместе с тем тонко пролепленном носу прочно угнездилось
пенсне в роговой темной оправе-так сказать, чеховское, хоть и без шнурка, но
с предназначенным для него выступающим колечком. Эти чер- точки как бы
олицетворяли интеллигентность; может быть, даже чуточку богемную,
вольно-литераторскую.
Однако довольно писаний! Заглянем в записную книжку Алексея Платонови-
ча, где он, если снова воспользоваться выражением позднейших времен, "взял
на карандаш" и кое-что из посвященной Ленину речи Луначарского.
...Редко когда земля носила на себе такого идеалиста.
...Откуда этот неудержимый поток энергии? Почему эта суровая расправа с
врагами? Только потому, что это нужно для реализации высоких идеа- лов.
...Непреклонность Ленина.
...Знать, чего хочет противник, проникнуть в тайники его души, прищу-
ренным глазом рассмотреть, что он скрывает за своим словом, проница- тельно
его поймать-таков Ильич.

4

Председательствующий объявил:
- Слово предоставляется товарищу Сталину.
По-прежнему восседая на полу, Кауров заворочался, посмотрел туда-сюда,
даже себе за спину. Вот так штука-проглядел Кобу: этим именем, партий- ной
кличкой, и по сию пору называли Сталина давние товарищи. К ним принадлежал и
Кауров. Однажды, еще в дореволюционном Питере, Коба, не склонный к
излияниям, скупо ему сказал: "Ты мой друг!"
Среди тех, кто обретался на помосте-даже на дальних, у задника стуль-
ях,-Сталина не оказалось. Сие, впрочем, не было в новинку; словно бы
презирая тщеславие, Сталин не любил, особенно в торжественных случаях,
красоваться на виду, предпочитал побыть в тени. Э, вон Коба выходит из-за
кулис, из глубины, что заслонена перегородкой. Наверное, по свойственной ему
привычке он там расхаживал, потягивая дымок из труб- ки.
Да, на ходу спокойно прячет трубку в карман военных, защитного цвета
брюк. Из такого же военного сукна сшита куртка с двумя накладными верхними,
на груди карманами, немного оттопыренными. Крючки жесткого стоячего
воротника он оставил незастегнутыми-это придает некую воль- ность, простоту
его обличию. Сапоги на нем тяжелые, солдатские, с прочно набитыми, ничуть не