"Александр Альфредович Бек. День командира дивизии " - читать интересную книгу автора

дней назад взятая противником.
Чувствовалось, что фронт где-то рядом. Наша артиллерия стреляла
откуда-то сзади; высоко над головой с нарастающим, а затем удаляющимся
гулом пролетали наши снаряды в сторону противника; изредка и глухо
доносились короткие очереди пулемета.
Дойдя до Гучкова, я вошел в первый попавшийся дом. В комнатах было
полным-полно красноармейцев; они топили голландку и кухонную плиту;
толстый слой наледи на окнах побелел и стал подтаивать; жилище было
покинуто хозяевами. "Какой-то батальон на отдыхе", - подумал я и произнес:
- Здравствуйте. Девятая гвардейская?
- Нет.
- А где она?
- Мы сами тут ничего не знаем. Нынче прибыли. Новенькие.
- В боях бывали?
- Нет. Говорят тебе, новенькие.
В соседних домах я встретил то же самое: множество красноармейцев,
только что прибывших, никогда не нюхавших боя. Никто из них не знал, где
9-я гвардейская.
Признаюсь, я был встревожен. Почему, зачем, каким образом эта часть -
сырая, необстрелянная - попала сюда, на Волоколамское шоссе, на прикрытие
важнейшей магистральной дороги на Москву?
Я знал суровую правду войны; знал, что через две недели, через месяц
такая часть приобретет стойкость и ударную силу, станет твердым боевым
кулаком, но сегодня... Странно, очень странно.
И куда делась 9-я гвардейская?


2

На поиски ушло несколько часов.
Из Гучкова я направился поближе к Москве, в поселок Нахабино, и узнал
там наконец, что штаб 9-й гвардейской расположен неподалеку в доме отдыха.
Смеркалось, когда я подходил туда. "Успеть бы до вручения знамени", -
думалось мне.
Близ ворот, ведущих на территорию дома отдыха, у меня проверили
документы и дали провожатого, который довел меня до штаба. Часовой вызвал
дежурного, тот доложил, и через минуту я уже стоял в жарко натопленной
комнате.
У окна на столе высился потрепанный брезентовый ящик полевого
телефона, на табурете сидел связист, рядом стоял, прижав к уху трубку,
начальник штаба дивизии полковник Федюнькин.
Он узнал меня и, не прерывая разговора, приветственно помахал рукой.
Дверь из соседней комнаты открылась, оттуда вышел генерал
Белобородов. Он, словно дома, был без пояса; добротная гимнастерка, на
которую не пожалели сукна, при каждом шаге свободно колыхалась вокруг
приземистой фигуры; на отворотах расстегнутого воротника еще не было
генеральских звезд, там по-прежнему виднелись полковничьи четыре шпалы.
Расставшись две недели назад с Белобородовым, я много думал и иногда
рассказывал о нем. Порой он непроизвольно вспоминался мне - в воображении
ясно вставал его облик...