"Дамян Бегунов. Бабушка, Другой и я (Перевод Людмилы Вылчевой) " - читать интересную книгу автора

Дамян Бегунов

БАБУШКА, ДРУГОЙ И Я

Я мчался на своем "трабанте" и все время повторял про себя:
- Не задерживайте меня придорожные тополя и акации, дикие груши и
дубравы, серые холмы и опустевшие поля. У меня важное дело. Вот она,
телеграмма. Бабушка умирает, покидает этот прекрасный мир. И из всех внуков
и правнуков зовет только меня, старшего, так сказать, престолонаследника.
Такой у нас был уговор - чтобы я закрыл ей глаза, а потом уж пусть приезжают
и все остальные.
Каждый знает, что для нас значит бабушка, ее ласки, ее подарки, даже не
большие, но такие дорогие - будь то пригоршня сухофруктов, кусок пирога,
испеченного специально для тебя, или два лева, вытащенные бог знает из
какого шкафа или сундука.
И вот настал час, бабушка умирает.
Моросит дождь, серый, монотонный. Плачет стреха ее одинокого дома. Как
вороны, под стрехой стоят выбритые мужчины в черном, печально молчат и пьют
горячую ракию, а женщины, кучкой собравшиеся под навесом, о чем-то тихо
переговариваются. Наверное, речь идет обо мне. Приехал, мол, внук любимый,
который чаще всех навещал бабушку.
Ставлю "трабант" в пустой кошаре и быстро иду к дому. На лестнице
сталкиваюсь с фельдшером, краснолицым здоровяком с сербскими закрученными
усами. Он только что вышел из дома в сопровождении тети, которая тут же
представила меня:
- Молодой человек, - сказал он, - жизнь не вечна, и всему приходит
конец. Сердце слабеет, кровь циркулирует не так, как надо. Человек
изнашивается. Потому спешите жить.
Говоря о том, что время идет и нужно спешить жить, фельдшер неотрывно
смотрел на мою тетю. А она - в черном платке, но так повязанном, что любой
фельдшер, глядя на нее, залюбуется.
- Трудный у меня район, молодой человек. В основном старики, но
постараюсь сделать все возможное и вечером забегу снова. Скорее, конечно,
для того, чтобы еще раз увидеться. Посидеть за рюмочкой. А сейчас нет
времени.
Тетя метнула на него строгий взгляд, и он поспешил поправиться:
- Впрочем, и в этом нет бог знает какого смысла. Выше голову и
помечтаем о том, чтобы дожить до ее ста трех лет!
Быстро поднимаюсь по лестнице и вхожу в бабушкину комнату, всегда такую
чистую, подхожу к кровати и останавливаюсь в изножье. Она смотрит на меня,
но не узнает, а, может быть, узнает, но не может сказать. Наверное, нет сил
пошевелить губами. В подобных случаях человек не знает, что и думать. Беру
стул и сажусь напротив. Буду смотреть на нее, пока не вспомнит, кто я.
Не знаю, сколько прошло времени. Тетя уже потеряла терпение - то и дело
входит и выходит из комнаты. А во дворе кто-то начал рубить дрова:
бух-бух-бух! Дом весь трясется, вот-вот развалится. Что мне делать? Пойти во
двор и остановить человека или, наоборот, сказать, чтобы рубил еще громче?
Бабушка нахмурила брови. Значит, ей неприятно. Выхожу во двор, чтобы
водворить тишину, но как раз в этот момент слышу, как тетя объясняет:
- Это бревно она берегла как зеницу ока. Оно грушевое. Все мечтала, что