"Нестор Бегемотов. Фронты. Хроника Смутных Времен (Роман) [U]" - читать интересную книгу автора

которого все знали по первым главам, как Адамсона, заговорнически обратился
к контр-обер-лейтенанту Кацу.
- Этот машинист ставленник жидо-массонов. Кстати, если я здесь буду
мочиться, это ничего? - спросил он у пожилого адьютанта.
- Писайте, поручик, - зевнул Палыч.
Из вагона вывалились также ротмистр Яйцев в сменных рейтузах, поручик
Блюев и непосредственно подпоручик Бегемотов.
Вагон дышал солдатским смрадом. Это объяснялось тем, что солдаты не
выгуливались и справляли потребности прямо в вагонах.
От четверых офицеров разило спиртным, но более всего сидром.
- Блин, м-м, - не выдержал обер-лейтенант Кац, принюхиваясь. - Господа,
вы, кажется, урюхались сидром?
На что офицеры углубились в лес, где справили свои нужды и как-то
незаметно для себя стали спорить о политическом положении Империи.
Ротмистр Яйцев постоянно ссылался на пресловутую Швецию, всуе используя
это слово, как ругательство.
Палыч высокомерно поджимал губы и докладывал, что Швеция, мол, это
фуйня, а полный занабись, - это, братцы, Союзники, особливо барон фон
Хоррис, которого лично он, Палыч, лицезрел у своего майора.
Машинист, замотавшись гудеть в трубу, пустил состав дальше, к боевым
позициям, хотя в действительности, дальше находился тупик - все рельсы и
шпалы верст на двадцать были разобраны для постройки Шлагбаума.
Когда в лесу стало ощутимо темнеть, обер-лейтенант Кац окончательно
достался тупостью аргументов ротмистра и Палыча, и решил бросить
экспедиционеров в лесу, с целью чего и отправился, нещадно объедаемый злыми
комарами, назад, к своей лошади.
Между тем, четверо офицеров и адьютант Палыч несколько протрезвев от
принятой накануне сидровой клизмы, а также порядком оголодав, стали скулить
о петербуржской жизни, вынимая фотографии знакомых барышень и просто
неосторожных натурщиц.
Помаявшись на опушке, они поместили весь запас папирос в чемодан
ротмистра Яйцева, который понес Блюев. Потом их увлекла тропинка,
тянувшаяся вдоль ручья в сторону бескрайних отсосовских полей и огородов. В
эту пору колосилась рожь и силуэты офицеров едва виднелись выше пояса,
бросая косую закатную тень на налитые, колыхающиеся на ветру, колосья.
Миновав несколько полубатрацких хуторов, господа вышли к лежащему
недалеко от Отсосовки селу Клозетово. Возле первого же колодца офицеры
помылись и с настроением победителей вступили в село. Поручик Адамсон
крепко держал уже заряженный и сальный от нетерпения мушкет.
В крайнюю хату господа решили не заходить, так как там, у поленницы, с
невинными, правда, намерениями подло нагадил поручик Блюев. Зато в соседний
дом, самый большой в Клозетове, офицеры заходили с мыслями ни за что до
рассвета не выходить.
В хлеву мычал скот, пахло парным часовым молоком и из горницы несло
сметаной, в которую, по-видимому, опускали галушки и кормили ими гончих
кобелей.
- Нам сюда, - возвал в горнице подпоручик Бегемотов, угрожая молодой
хозяйке базановской шашкой. Пугая клинком, он нечаянно ее порезал, да так
неудачно, что чуть не убил.
- Здесь галушки на закусь, - констатировал, вошедший в избу Николай