"Амброз Бирс. Офицер из обидчивых" - читать интересную книгу автора

случайных мелких стычках, ни один не был развит. Вялые атаки вызывали хмурый
отпор, ни разу не вылившийся в контратаку. Приказам следовали механически,
хоть и точно; люди исполняли свой долг, но не более того.
- Солдаты сегодня трусят,- сказал генерал Камерон, бригадный командир
федеральной армии, своему адъютанту.
- Солдаты мерзнут,- отвечал офицер, к которому он обратился,- и... да,
им не улыбается такая вот перспектива.
Он указал на один из трупов, лежавших в неглубокой желтой луже, на его
лицо и мундир, забрызганные грязью из-под колес и копыт.
Оружие, как и люди, казалось, не прочь было уклониться от исполнения
долга. Винтовки стрекотали нехотя и как-то бессмысленно. Стрекотание их
ничего не означало и почти не вызывало интереса на спокойных участках линии
огня и у ожидающих своей очереди резервов. Даже на небольшом расстоянии
орудийные выстрелы раздавались слабо и глухо; им недоставало остроты и
звучности. Словно стреляли холостыми зарядами. И так этот напрасный день
печально миновал, а затем беспокойную ночь сменил новый день, исполненный
тревоги,
У каждой армии есть свое лицо. Помимо мыслей и чувств отдельных
составляющих ее людей, она мыслит и чувствует как единое целое. И это общее
большое сознание мудро своей особой мудростью, которая больше суммы всего
того, из чего она состоит. В то унылое утро эта тяжелая, косная громада,
ощупью продвигавшаяся на дне белого моря тумана, среди деревьев, подобных
водорослям, смутно сознавала, что где-то что-то неладно; что перегруппировки
целого дня привели к неправильному расположению ее составных частей, к
слепому распылению сил. Солдаты чуяли опасность и говорили между собой о тех
тактических ошибках, какие они, при их скудном военном словаре, умели
назвать. Офицеры сходились кучками и в более ученых выражениях рассуждали о
том, чего опасались не менее смутно. Бригадные и дивизионные командиры
тревожно следили за постами связи справа и слева от своих частей, рассылали
штабных офицеров собирать сведения, неслышно и осторожно продвигали
стрелковые цепи вперед, в предательское пространство между ведомым и
неведомым. В некоторых пунктах передовой линии рядовые, видимо по
собственному почину, возводили укрепления из тех, какие возможно соорудить
без молчаливого заступа и шумного топора,
Один из таких пунктов удерживала батарея капитана Рэнсома, состоявшая
из шести орудий. Его люди, постоянно имевшие при себе шанцевый инструмент,
усердно работали всю ночь, и теперь черные жерла орудий торчали из бойниц
поистине грозного земляного сооружения. Оно возвышалось на небольшом
оголенном откосе, с которого можно было беспрепятственно обстреливать
впереди лежащую местность на очень далеком расстоянии. Трудно было бы
выбрать позицию удачнее. Она имела одну особенность, которую капитан Рэнсом,
очень любивший пользоваться компасом, не преминул заметить: она была
обращена к северу, тогда как вся армия, он это знал, была обращена фронтом
на восток. И действительно, эта часть передовой линии была "отогнута", или,
другими словами, оттянута, назад, дальше от противника. Это означало, что
батарея капитана Рэнсома находилась где-то близ левого фланга; ибо, если
только позволяет характер местности, армия на фронте всегда загибает фланги,
являющиеся ее наиболее уязвимыми точками. В самом деле, капитан Рэнсом,
по-видимому, удерживал крайний левый участок фронта, так как левее его
батареи никаких частей не было видно. Как раз позади его орудий и произошел