"Самуэль Беккет. Пьесы разных лет" - читать интересную книгу автора

ря, и если не видеть, что это - так и не догадаться. (Пауза.) Стук ко-
пыт! (Пауза. Громче.) Стук копыт! (Звонкий стук копыт по дороге. Скоро
он замирает. Пауза.) Еще! (Снова стук копыт. Пауза. Возбужденно.) Нау-
чить бы их отбивать шаг на месте! Подковать стальными подковами, привя-
зать к коновязи, и пусть бьют копытом весь день! (Пауза.) Десятитонного
мамонта воскресить бы, подковать стальными подковами, и пусть топает,
затаптывает весь мир к чертям. (Пауза.) Прислушайся! (Пауза.) А теперь
прислушайся к свету, ты всегда любил свет, такой, чтоб вскоре после по-
лудня, и весь берег в тени, и море видно до самого острова. (Пауза.) Ты
ни за что не хотел жить на этой стороне бухты, тебе нужно было солнце на
воде для твоих этих вечных вечерних купаний. Но, заполучив твои денежки,
я перебрался сюда, как ты, может быть, знаешь. (Пауза.) Тело твое мы так
и не нашли, знаешь ли, и с утверждением завещания вышла жуткая проволоч-
ка, нам говорили - а где доказательства, что он от вас не сбежал и те-
перь жив-здоров, под чужим именем не скрывается в какой-нибудь Аргенти-
не, и мама ужасно страдала. (Пауза.) Я в этом смысле в тебя, когда оно
далеко - не могу, только я-то в него никогда не вхожу, да, в последний
раз входил, кажется, с тобой вместе. (Пауза.) Мне бы только быть рядом.
(Пауза.) Сегодня оно тихое, но часто я его слышу даже дома или бродя по
дорогам и начинаю говорить, ах, просто чтоб его заглушить, а никто ниче-
го не замечает. (Пауза.) Но теперь я, где бы ни был, все говорю, говорю,
раз поехал даже в Швейцарию, чтоб быть от этого проклятья подальше, и
все время там не умолкал. (Пауза.) Раньше мне никто не был нужен, я сам
с собой говорил, рассказывал разные истории, была одна дивная история
про старика по имени Боултон, я ее так и не кончил, я ни одной истории
так и не кончил, я ничего не кончал, все продолжалось вечно. (Пауза.)
Боултон. (Пауза. Громче.) Боултон! (Пауза.) У огня, когда ставни... нет,
шторы, шторы, когда шторы плотно закрыты и не впускают света, света нет,
только свет от огня, он сидит... нет, он стоит на ковре в темноте у ог-
ня, опершись на каминную доску, стоит и ждет в темноте у огня в своем
старом красном халате, и в доме ни звука, лишь треск огня. (Пауза.) Он
стоит в своем красном халате, который вот-вот займется огнем, как в
детстве когда-то, но нет, то была пижамка, он стоит и ждет в темноте,
света нет, только свет от огня, он стоит, он старик, он в беде. (Пауза.)
И вот снова звонок в дверь, он - к окну, он выглядывает из-за шторы, а
там: славный малый, крепкий старик, ясная зимняя ночь, и снег кругом,
трескучий мороз, все бело, ветки кедров гнутся под тяжестью; потом рука
снова тянется к звонку, и он узнает... Холлоуэя... (долгая пауза) да,
Холлоуэя, узнает Холлоуэя, идет к двери и открывает. (Пауза.) Снаружи
тишь, ни звука, только брякнет собачья цепь или сук вздохнет, если долго
стоять и вслушиваться - все бело, и Холлоуэй со своей черной сумкой, да,
и ни звука, трескучий мороз, и луна, белая, маленькая, и петляющий след
от калош Холлоуэя, и ярко-зеленая Вега в созвездии Лиры. (Пауза.) И яр-
ко-зеленая Вега в созвездии Лиры. Следующий за тем разговор происходит
на крыльце, нет, в комнате, уже в комнате, итак, разговор происходит в
комнате. Холлоуэй: "Боултон, дружище, уже за полночь, и я бы хотел..."
Тут он умолкает. Боултон: "Пожалуйста, ну ПОЖАЛУЙСТА!" И - мертвая тиши-
на, ни звука, лишь треск огня, угли все догорают, Холлоуэй, на ковре,
пытается согреть себе зад, а Боултон - да, где же Боултон? - света нет,
только свет от огня, Боултон стоит у окна, за шторами, чуть их раздвигая