"Идрис Базоркин. Из тьмы веков " - читать интересную книгу автора

рубль, который собирался отдать брату в дорогу, и подарил его девочке. У
него мгновенно мелькнула мысль, что Турсу теперь этот рубль не понадобится,
потому что он уже никуда не поедет.
- Вот это подарок! - раздались возгласы.
- Пусть сын будет вам на счастье! - поздравляли люди Турса. - Но куда
же вы с ним теперь поедете?..
Подошли женщины и тоже стали просить Турса отложить поездку хоть на
несколько дней.
- Ведь в таком пути человеку тяжело самому, а тут еще с ребенком!
Солнце, дождь, а совсем в горы заедете - там и снегом посыпет!
Турс задумался. Как долго ждал он сына. Втайне мечтал о нем, не
признаваясь даже жене, чтоб черти не подслушали. И вот все Бог дал, как он
хотел. Что же делать?.. Ведь действительно, можно поехать со следующей
партией. Будут же, наверно, еще мухаджиры.
"А где сеять?.. А слово твое?.." - поднимался в нем другой голос.
Все эти мысли прервал крик мальчика, сторожившего на бугре.
- Едут! Алей-лей!* Конца не видно!
И раздумье Турса снесло, как рой мошкары ветром.
- Нет. Решение менять не буду, - сурово ответил он. - У мужчины должна
быть одна голова.
Он с волнением глядел на дорогу.
- Это слово верное, - согласился старик из рода Чуры, племянник Эги. -
Но здесь такое положение... Словом, тебя не упрекнут в слабости...
- Чью же землю вам падишах обещал? - сиплым голосом спросил у Турса
другой горец. - Нет же ничейной земли на свете! Я ее всю исходил! Был и в
Черкесии, и у осетин, видел чеченскую жизнь, жизнь кумыков - всюду одно: на
каждом клочке хозяин! А раз у земли есть хозяин - никто тебе ее не отдаст.
- Султан даст. У него хватит на всех! - убежденно ответил Турс.
- Поверю, когда сам увижу! - упрямо возразил горец.
А вереница подвод приближалась к джараховцам. Впереди на коне - офицер
партии. За ним охрана - несколько казаков, потом арбы, огромные мажары с
плетеными боками, навьюченные верблюды, мулы, ослики... Все это вперемешку
ползло длинным серым пыльным облаком. Рядом с арбами дети гнали баранов,
коз, телят. Редко у кого за подводой шла на привязи корова. Между колесами
понуро шагали мохнатые овчарки. Обоз двигался мимо, а пораженные ингуши
молчали. Наконец-то все, о чем говорили с Турсом и порой говорили с какой-то
легкостью, встало перед ними удручающей действительностью. Вот они, эти
мухаджиры, которые добровольно покидают родные очаги и идут в заморские
дали. И чем больше джараховцы всматривались в их лица, тем яснее видели в
них себя.
В кибитках женщины, покрытые платками из домотканой дерюги. Они с
завистью глядят на остающихся джараховцев. У них на руках малыши, кто гол,
кто в рубашонке. Вокруг подвод - пешие мужчины. Одни ведут упряжки, другие
просто шагают рядом. Подводы перегружены. Кто знает, сколько им так шагать и
все ли дойдут до конца. Ведь это началась у людей целая жизнь на колесах...
Повозки шли одна за другой без промежутков.
Офицера, который проехал впереди, Турс узнал сразу. Это был тот самый
молодой человек, который свел его и Гойтемира с Мусой. Но он искал среди
проходивших Хамбора. Люди двигались, а того все не было. Недалеко от места,
где стояли джараховцы, вверх по Тереку начинался подъем. Мужчины партии