"Павел Бажов. Уральские были" - читать интересную книгу автора

передал своему наследнику свыше восьмидесяти частей владения.
Этому наследнику пришлось лишь закончить борьбу с последней
Турчаниновой. Борьба была не особенно трудной, и Дмитрий Павлович
Соломирский стал единственным владельцем заводов. Про него мастеровые
говорили: "Митрий Павлыч у нас - душа-человек, только в заводском деле
"тютя"". Добродушно-пренебрежительное отношение к нему сквозило и в
заводской кличке - "наш Пучеглазик".
Этого дельца я стал знать, когда он уже был пожилым человеком с седыми,
коротко подстриженными усами. Самым заметным в его наружности были обвислые
щеки и вытаращенные глаза.
По одежде он ничем не отличался от служащего средней руки. Только
фуражка с "дворянским (красным) околышем", которую он носил зимой и летом,
была необычной в заводском быту.
Смолоду Соломирский жил вне заводов, но в пору моего детства он уже
почти безвыездно сидел в Сысерти.
Летом разъезжал по своему обширному поместью с фотографическим
аппаратом, ружьями и рыболовными принадлежностями. В наиболее красивых
уголках Сысертской лесной дачи у него были "понатыканы" охотничьи и рыбацкие
домики, и старик здесь жил созерцательной жизнью любителя природы, которому
нет дела до рабочих, задыхавшихся в "огневой" и надрывавшихся в рудниках.
В зимнее время Соломирский редко выходил из своего довольно обширного
дома, обращенного им в музей. Только доступа в этот музей не было. Потом
оказалось, что он работал в области изучения пернатых Урала, а так же как
коллекционер.
Занимался Соломирский, как и полагается "добродетельному барину",
благотворительностью, хотя справедливость требует отметить, что эта
благотворительность была неприлично грошовой.
Строил хибарки старухам (старикам не полагалось) и усиленно возился с
детским приютом, куда принимались только девочки - круглые сироты.
Этих сирот "воспитывали": учили грамоте, рукодельям, пению, чистенько
одевали и готовили... в горничные для "хорошего дома". Шли, конечно, приютки
и дальше по той дорожке, по которой обыкновенно направляли из "хорошего
дома" молодых девушек.
Об этом знали все. Даже в заводских песнях соболезновали "милке-сироте
с черными бровями", у которой "от Сысертских крутых гор путь на "Водочну"
пошел".[4]
Всего этого владелец заводов как будто не слышал и не знал, оставляя
"сироток" в прежних условиях.
Но это не все. Было еще одно, что делало этого внешне "благодушного"
старика вреднейшим человеком для заводского предприятия и связанного с этим
предприятием населения.
У "благодетельного барина" была барыня и дети. Какими "добродетелями"
отличалась барыня - не знаю, слыхал лишь от заводских служащих, что она
"где-то там вращалась и блистала". Как и где она "вращалась", об этом в
заводе знали смутно. Одно было хорошо известно, что свыше двухсот тысяч
рублей, получаемых Соломирским от заводов, уходило без остатка на это
"блистание и вращение". Иногда этой суммы даже недоставало, и старик
требовал "дополнительных".
В заводах эта "блистательная" барыня была, насколько помню, один раз.
Слух о приезде пришел с весны. Но дело затянулось до середины лета. Приехала