"Ирина Баздырева. Бремя Крузенштерна" - читать интересную книгу автора

нравился Лене, особенно воззрения эльфийских мудрецов на людской род.
- Знаю, знаю... Может статься мы погибнем и я унесу тайну вашего чуда с
собой в Вечное Небытие и я готов заплатить эту страшную цену.
Теребя ручку пакета, Лена неуверенно пожала плечами, готовая уступить
под настойчивым натиском эльфа. Она уже была не рада, что завела подобный
разговор.
- Твой дар не останется не отплаченным. Я тоже готов продемонстрировать
тебе силу эльфийского волшебства, - продолжал он уговаривать, ободренный ее
молчанием. - Тебе выпал редкостный шанс, познать смысл элфийской магии.
Решайся же! Это будет равноценный обмен.
- Боюсь, ты многого ждешь от меня. Я думаю, что ты тяжко
разочаруешься, - Лена чувствовала себя обманщицей.
Но эльф, похоже, не верил ей, считая, что она уже просто не хочет
раскрывать ему огромный секрет человечества. Как будто не слыша ее
неуверенных слов, он поспешно предложил:
- Если ты не против, то начну я. Встань и повернись лицом к дубу.
Ничего не бойся. Я буду рядом все время. Обхвати ствол руками, прижмись к
нему и закрой глаза. Постарайся ни о чем не думать.
Смущенная, Лена исполнила эту странную просьбу, спрашивая себя:
насколько она доверяет этому парню. А когда он притиснул ее всем своим телом
к шероховатому жесткому дереву, с силой вжимая в него, перепугалась не на
шутку.
- Не бойся, - шепнул ей на ухо эльф. - Доверься мне.. Старайся ни о чем
не думать.
Она сумела отогнать рой панических, скабрезных мыслишек и закрыв глаза,
успокоилась, ощущая тепло, что обволакивало ее. Неожиданно, она перестала
чувствовать чужеродную твердую враждебность дуба: кора оказалась мягкой, а
ствол прогнулся под нажимом их тел. "Этого не может быть!" - не поверила она
в происходящее. Она не понимала, что с ней произошло. Какое-то время она
находилась в полной темноте, с нарастающим страхом, чувствуя как за эти доли
секунды ее ноги, сначала по щиколотку, а потом чуть ли, не по колено уходили
в землю, врастая в нее, достигая невиданных глубин, расщепляясь,
разъединяясь, разрастаясь узловатыми переплетениями корней, достигавшими
ледяной влаги подземных вод.
Ее кожа преобразилась, став толстым слоем коры, укрывая и защищая под
собою нежное, чувствительное тело. Руки вытянулись в ветви. Она чувствовала
каждой веточкой, каждый листком своей пышной кроны, который ежесекундно
напоминал о себе легким покачиванием и шелестом даже от легчайшего дуновения
ветра. Все что составляло ее многообразное, сложное древесное тело, было
неотделимо от ее человеческих чувств и сознания. Она сознавала каждую
чешуйку коры на себе, нежила каждый листочек под ласковым дождем,
чувствовала как ветер, трепля и раскачивая ее крону, высушивал их, и он же
заставлял ее сгибаться под своим напором, и она отвечала ему сварливым
скрипом, возмущенно шелестя листвой.
Не совладав с ней, ветер уносился, оставляя в покое ее ветви, на
которых рассаживались пичуги. Она же тянулась и тянулась ветвями к солнцу,
его свету и теплу, разворачивая к нему многочисленные ладошки листвы,
одновременно удивляясь возможности видеть вокруг себя. Она видела,
чувствовала и переживала все это. Почему деревья, а дуб особенно, называют
бесчувственными? Вот сейчас она знает себя как дуб и в то же время как