"Ирина Баздырева. Увидеть Мензоберранзан и умереть " - читать интересную книгу автора

хотя, как был животным, так им и остался. Просто глупо было приписывать
какие-то высокие чувства этой обезьяне.
- Мне кажется, что я как будто и не покидал Мензоберранзан, - холодно
проговорил Дорган. - В тебе столько же высокомерия и презрения, как в дроу,
которые так нетерпимы к другим созданиям. Почему, по-твоему, Вождь должен
был рисковать своей жизнью из-за нас, темных эльфов, которые уничтожают его
племя? Он и так сделал для нас больше, чем мог бы.
- Ну, ничего себе! - возмутилась Ника. - Ты спас его племя от этих...
жуков. Если бы не наш диск...
- А он спас тебя. Мы с ним квиты. И он не был обязан сопровождать нас к
Блингстоуну. Он, вообще, мог бы умолчать о том, что знает короткий путь к
нему. Но он оставил свое племя, тогда как у него и без нас хватало забот:
вывести из укрытий женщин и детей, найти для них новый приют, чем-то
накормить. Почему ты принимаешь его жертву, как должное? Не потому ли, что
он уродец и, значит, его можно считать неразвитым существом и бесчувственным
животным? Именно так мыслят дроу, и мне больно слышать такие вещи от тебя. Я
помог тебе бежать из Мензоберранзана, чтобы спасти твою живую душу.
Он отвернулся от нее, и Нике стало обидно и больно. Но не от его слов,
а от того, что он отвернулся от нее так, будто ему был невыносим даже ее
вид. Они продолжали свой путь в отчужденном молчании. Когда обида улеглась,
Ника все же не смогла не признать правоту Доргана. Ведь если бы на месте
Вождя был человек или эльф, ее неприятие, наверняка, не было бы таким
острым, потому что она не допускала бы даже мысли о том, что делает им
одолжение, опускаясь до общения с ними. Выходит, никуда ее высокомерие не
делось, не смотря на то, что она испытывала искреннюю благодарность к Вождю
за свое спасение. И потом, хотя Дорган об этом молчал, он спасал не столько
племя Таахарра от эт'гамов, он спасал от них все Подземье, как истинный
лорд.
- Прости, я не права, - вздохнула Ника и всхлипнула, когда Дорган
неожиданно крепко прижал ее к своему плечу.
- Я так боялся, что ты не произнесешь этих слов... Я боялся, что
Мензоберранзан успел отравить тебя своей ложью и ненавистью, - и он прижался
лбом к ее лбу. - Спустимся вниз, и когда я осмотрюсь, побудем, наконец,
вместе.
Они долго искали место для будущего привала. Верный себе, Дорган
придирчиво осматривал пещеры, ища надежное укрытие для них. Прежде всего,
оно должно было иметь один выход, не должно было быть слишком просторным, но
и не тесным и желательно располагаться над землей.
А на Нику опять накатила вдруг тоска по дому. Почему, именно она? За
что с ней так обошлись? А как же мама? И как она поступит, почувствовав, что
та другая, вовсе не Ника? Просто невозможно, что она не увидит больше ребят,
улицу, дом, родителей. Разве справедливо лишить ее этого? Не выдержав, Ника,
сидя на диске, подтянув к себе колени и уткнувшись в них лицом, тихонько
заплакала.
Опустив диск, Дорган обнял ее, утешая, как мог.
- Что с тобой, сердце мое? Из-за чего ты плачешь? Прости, если я
говорил грубо и обидел тебя. Скажи мне, что случилось? - он гладил ее по
голове и плечам. - Не от того ли твои слезы, что ты потеряла терпение, что я
так долго не могу найти пристанище для нас?
Ника удивленно подняла на него глаза и, сообразив, что он имел в виду,