"Джордж Байрам. Чудо-лошадь " - читать интересную книгу автора

ветеринары заглядывали Орлику в зубы, ворошили его документы, выясняли дату
рождения, а под конец сверили клеймо, наколотое у него на губе, чтобы
удостовериться, что он и вправду двухлетка. Затем они убедились, что Орлик
не получал допинга. Кроме того, его размеры оказались настолько
невообразимыми, что доктора не на шутку встревожились: может, это животное и
не лошадь вовсе? Они отправились посоветоваться с судейской коллегией.
Кто-то стал шуметь, чтобы Орлика не допускали к скачкам. Карвейлерс
напомнил, что бумаги у жеребенка в полном порядке, он происходит от его
собственного жеребца и, как чистокровная лошадь с отличной родословной, не
может быть никоим образом снят с участия в соревнованиях.
- Да ведь если эту лошадь допускать к скачкам, кто станет с ней
соревноваться?! - крикнул один ипподромный служащий.
Крупвелл восседал за длинным столом, как и большинство владельцев
конюшен.
- Джентльмены, - произнес он вкрадчиво. - А почему вы забываете о
гандикапере?
В гандикапе каждой лошади назначается вес, который она должна нести.
Известно, что хороший гандикапер может добиться, чтобы все лошади пришли
голова в голову только за счет того, что более резвым лошадям назначит
больший вес.
Но Крупвелл кое о чем позабыл: ведь в гандикапах участвуют только
лошади постарше. Я вскочил.
- Вам известно, что двухлетки обычно не гандикапируются, - сказал я.
- Верно, - ответил Крупвелл. - Двухлетки обычно скачут под заявленным
весом. Но это правило растяжимое, его можно подогнать к конкретным условиям.
Теперь условия изменились, значит, и вес может меняться.
Карвейлерс сердито нахмурился:
- Рыжий Орлик и так нес сто двадцать восемь фунтов, а остальные - по
сто четыре. Чтобы сравнять его с другими лошадьми, вам придется навалить на
него такой груз, под которым он может сломаться. Крупвелл пожал плечами:
- Очень жаль, но ничего не поделаешь. Мы должны думать о процветании
скачек. Вы знаете, что скачки живут только тотализатором. А в любой скачке,
где будет заявлена эта лошадь, ставить против нее никто не будет.
Карвейлерс встал.
- Джентльмены, - сказал он, и в самом тоне его крылось оскорбление. - Я
всю жизнь занимаюсь коневодством и скачками. И всю свою жизнь я твердо
верил, что скаковые испытания существуют для того, чтобы улучшать породу, а
не для того, чтобы губить лучших лошадей. - Он обернулся к нам с Беном: -
Если не возражаете, я хотел бы побеседовать с вами.

Мы с Беном выкупили закладную, которая обеспечила нам вступительный
взнос, приобрели себе костюмы поприличнее и отправились в отель, где
остановился Карвейлерс.
- Здравствуй, Бен, рад тебя видеть, - сказал он. - Костелло, должен
просить у вас прощенья. Наши мнения о кровном коннозаводстве никогда не
сходились. Теперь вы доказали, что я ошибался.
- Вы ошибались, - согласился я. - Да только Рыжий Орлик - не
доказательство. Таким он появился на свет вовсе не из-за родословной.
- Вы считаете, что он мутант - нечто совершенно неожиданное?
- Абсолютно.