"Месть" - читать интересную книгу автора (Камински Стюарт М.)

6

Чтобы надеть джинсы и футболку, пришлось изрядно потрудиться. Работа Дуайта Хэндфорда давала о себе знать. Мне случалось быть битым раньше, в основном когда я вручал или пытался вручить повестки людям, которым казалось, что, за неимением другого объекта, гнев надо излить на меня.

Я знал, что вид оружия не останавливает разъяренного человека. Один раз я вытащил незаряженный пистолет, когда здоровенный латинос, открывший мне дверь, хотел броситься на меня. Он плюнул на пистолет, выхватил его у меня и попытался меня застрелить, а потом ударил рукояткой в лицо. После этого он с криком бросился в квартиру, явно в поисках чего-то если не огнестрельного, то острого или тяжелого. Я подобрал пистолет и со всех ног кинулся к своей машине. Больше подобных попыток я не предпринимал.

Я отодвинул стул от двери и вышел, неся с собой монтировку. Маленькая ящерица, сидевшая на перилах, повернула голову в мою сторону. Ящерицы во Флориде не редкость. Обычно по утрам я заставал сразу нескольких на ступеньках или на перилах. Эта, казалось, понимает, что сегодня все не совсем так, как обычно. Раздувая шею, она внимательно смотрела, как я продвигаюсь в сторону ванной и с каждым шагом вспоминаю вчерашний вечер.

Ванная комната открывалась только ключом, по крайней мере так мне говорили. Иногда, когда погода была действительно дурной, то есть шел сильный ливень, я находил под умывальником какого-нибудь бездомного бедолагу. Сегодня никого не было. Я положил монтировку на умывальник, помылся, побрился, почистил зубы и внимательно осмотрел себя в зеркале. Вид ниже среднего. Я вспомнил о Салли Поровски и попробовал улыбнуться. Улыбка вышла не отвратительная, но вряд ли неотразимая. Я вообще не урод. Про меня говорят, что я приятный, интересный. Жена утверждала, что во мне есть скрытое очарование, южный средиземноморский шарм.

Мои дед и бабка по отцовской линии познакомились в Виареджо, под Флоренцией. Мой дед был официантом, а бабка ― помощницей повара в ресторане. Они переехали в Штаты в 1912 году и обосновались в Чикаго, где открыли маленький ресторанчик в северо-западном квартале. Когда я родился, они были уже на пенсии. Родители моей матери приехали из Рима. Отец матери работал репортером в газете, а мать ― в булочной, рядом с его редакцией. Когда они приехали в Америку, она не пошла работать, сидела дома с детьми, а дед занялся перетяжкой мягкой мебели и писал для газеты, выходившей на итальянском языке. Он вел колонку политики и славился тяжелым нравом.

Поженившись, мои родители вышли из католической церкви и присоединились к епископальной, не знаю почему. Они никогда не объясняли мне этого, а когда я спрашивал, еще будучи ребенком и позже, уже взрослым, отвечали что-то вроде: «Есть сугубо личные вещи, даже, представь себе, у родителей».

Иногда я подумывал перейти в католицизм, в религию моих предков, но истинного призвания к этому никогда не чувствовал. Мне просто казалось, что это неплохо было бы сделать. Достаточное основание для того, чтобы пойти посмотреть баскетбол или заказать банановый коктейль, но вовсе не для смены веры.

Я засунул мыло, зубную щетку и бритву «Bic» в ящик стола и, не выпуская из рук монтировки, двинулся к машине. Сесть в нее было нелегко, а выйти, отыскав место для парковки на Мэйн-стрит, еще труднее. Брать с собой монтировку в кафе «Кальди» я не стал.

Кэролайн Уилкерсон уже ждала меня. Хотя незанятых столиков было мало, я без труда узнал ее. Она сидела в зале, не на улице. На носу у нее были небольшие очки, и она что-то записывала, раскрыв перед собой объемистую тетрадь. Рядом с тетрадью стояла чашка кофе. Фотографию этой женщины я видел на страницах «Геральд трибюн», в разделе светской хроники. Я заказал у стойки круассан с луком и сыром и большой кофе и подошел к ней. Садясь, я постарался не прикусить нижнюю губу, но боль под ребром заставила меня это сделать.

Когда я сел напротив нее, она посмотрела на меня поверх очков, сложила руки и показала, что внимательно слушает.

Вдова Уилкерсон была гораздо красивее, чем на фото в газете. Ей было лет под пятьдесят или чуть больше. Прямые короткие волосы с проседью, лицо без морщин, с полными красными губами напоминало Джоан Фонтейн [4]. Если она и обращалась к пластическому хирургу, он проявил чудеса мастерства.

На ней была розовая шелковая блузка, жемчужное ожерелье и жемчужные серьги, легкий белый пиджак ― и никакой улыбки на лице.

― Мистер Фонеска?

― Да, ― сказал я.

Она кивнула и отхлебнула кофе.

― Она тут ни при чем, ― произнес чей-то голос.

Хорошенькая девушка с длинными светлыми волосами и серебряным кольцом в левой ноздре ехидно пропищала: «Да неужели?» ― и засмеялась. За ней захохотала другая девушка, с темной стрижкой, и парень с маленькой бородкой, в бейсболке, надетой задом наперед.

― У вас что-нибудь болит, мистер Фонеска? У вас такой вид...

― Маленький несчастный случай, ― ответил я. ― Шел не глядя и наткнулся на перила. Вы знаете, что Мелани Себастьян пропала?

― Если бы я не знала, ― сказала она, поднимая очки на темя и закрывая свою тетрадь, ― я бы сюда не пришла. Карл Себастьян звонил мне и все рассказал. Он чуть не плакал, но я ничем не могла ему помочь. Мелани не звонила мне. Я согласна с Карлом, что, если бы Мелани сделала что-нибудь подобное по своей воле, она обратилась бы ко мне. Я сказала Карлу, что нужно заявить в полицию. Возможно, с Мелани что-нибудь случилось. Может быть, ее даже...

Я отпил немного кофе и откусил кусочек круассана. Круассан был отличный. Я пожалел, что не взял еще яйцо.

― Они ссорились друг с другом? ― спросил я. ― Могла она бежать из дома из-за этого?

― Почему вы не спросите об этом Карла?

― Иногда супруги не хотят видеть то, что есть на самом деле.

― Это верно, ― согласилась она.

Трое за соседним столиком снова рассмеялись. Кэролайн Уилкерсон взглянула на них как будто с завистью и снова повернулась ко мне.

― Себастьяны ссорились друг с другом? ― повторил я свой вопрос.

― Не думаю, ― проговорила она, ― но наверняка сказать не могу. Карл не упоминал ни о какой ссоре, я не помню, чтобы когда-то видела их ругающимися, и Мелани ничего подобного мне не рассказывала. Я очень волнуюсь за нее, мистер Фонеска.

― Вы можете хоть что-нибудь предположить?

Она долго молчала. Потом закусила нижнюю губу и вздохнула.

― Джеффри Грин, ― сказала она тихо, посмотрев мне в глаза. ― Он ее доктор и... Думаю, это все, что я вправе сказать.

― Карл Себастьян считает, что у его жены мог быть роман с Джеффри Грином и что она могла уйти к нему.

Она пожала плечами.

― Я слышала разговоры, что Джеффри Грин...

― ...гомосексуалист, ― подсказал я.

― Бисексуал, ― поправила она.

― Вам не приходит в голову, с кем еще она могла бы уехать или куда?

― Кажется, нет, но мне нужно подумать еще.

Я прикончил кофе и круассан, медленно встал и протянул ей свою карточку.

― Если миссис Себастьян с вами свяжется, ― сказал я, ― передайте ей, пожалуйста, что ее муж хочет только поговорить с ней. Если она не желает общаться с ним, может быть, она не откажется побеседовать со мной. Она может позвонить мне по этому номеру. Я не буду пытаться ни в чем ее убеждать.

― Я надеюсь, что вы найдете ее, ― сказала Кэролайн Уилкерсон. ― У Мелани недавно были серьезные проблемы, она впала в депрессию. Умер кто-то из ее родных, ее единственный близкий родственник. Конечно, трудно представить себе, чтобы из-за этого... Но кто знает? Честно говоря, я ума не приложу, что могло произойти. В этом она была не одинока.

― Вам ведь позволено будет сообщить мне, если вы узнаете, где Мелани и почему она...

Наверное, я отрицательно покачал головой, потому что она замолчала.

― Извините меня, ― сказала она с грустной улыбкой, показывая красивые белые зубы. ― Если бы вы работали на меня, я бы требовала того же.

Подойдя к дверям кафе, я обернулся. Кэролайн Уилкерсон снова опустила очки на нос и раскрыла тетрадь.

Вернувшись на стоянку «ДК», я поставил машину и подошел к окошку за гамбургером, жареной картошкой и моим любимым вишнево-шоколадным коктейлем. Утро только начиналось, очереди не было. За окошком стояла, улыбаясь, миниатюрная Дон в белоснежном переднике.

― Дэйва еще нет? ― спросил я, сделав заказ.

― Он на катере, ― сообщила она. ― Сказал, что сегодня ему нужно быть на воде. А я зарабатываю сверхурочные.

Дон было, наверное, лет тридцать с небольшим. Она растила двоих малышей, но выглядела совершенно как подросток. Несмотря на грустные глаза, ее лицо, всегда без косметики, было очень симпатичным. Дэйв говорил, что ей пришлось очень много пережить. Он поселил ее с мальчишками в принадлежащем ему домике за Оринджем, к северу от центра города, не беря платы. На деньги, что она зарабатывала в «ДК», и еще на сотню за уборку домов и квартир, она кое-как перебивалась.

― Ты никогда не слышала о парне по имени Дуайт Хэндфорд или Дуайт Прескотт? ― спросил я, перекрикивая коктейль-автомат.

― Я знаю пару Дуайтов, но с другими фамилиями, ― ответила она.

― Этот называет себя по-разному.

― Как он выглядит?

Я описал.

Она подошла ко второму окошку, держа в одной руке гамбургер и картошку, в другой коктейль, и сказала:

― Это мне кого-то напоминает. Надо подумать.

Я кивнул, сел за один из красных столиков под зонтиком с рекламой кока-колы и попытался задуматься, поедая свой завтрак и разглядывая машины и грузовики, мчавшиеся по Триста первой. Очевидно, одним ударом Хэндфорд сделал очень много, потому что на первый глоток холодного коктейля желудок отозвался болью. Я решил, что нужно быть аккуратнее, но все же допил свой стакан.

На другой стороне улицы мужчина с мальчиком лет двенадцати, который в это время должен был бы находиться в школе, вошли в центр китайской медицины, расположенный под танцстудией. По утрам, когда машин на Триста первой было еще мало, я иногда слышал доносившуюся из студии музыку. Я очень любил «Ла ультима ноче» в исполнении Эйди Горма и «Я оставил сердце в Сан-Франциско» в исполнении Тони Беннетта ― мелодии, которые они крутили постоянно. Сейчас в окне виднелись танцующие пары. Инструктор, стройный парень с аккуратной подстриженной бородкой, показывал какие-то латиноамериканские па. Одну руку он держал в воздухе, другую на животе. Пожилая пара внимательно следила за его движениями. Музыки не было слышно.

В торце того же здания помещался магазин автопринадлежностей, слева от него ― если смотреть с моей стороны ― находился оптовый продуктовый магазин и еще левее ― бар «Хрустящий доллар». За баром была танцплощадка, которую я мог рассматривать из своего окна. В бар я ни разу не заходил. Дэйв говорил, что раньше, до того, как уехали «Уайт Сокс», он назывался «Землянка».

― Мистер Фонеска, ― позвала Дон.

Я оглянулся.

― Мистер Фонеска, может, мне мерещится, но, по-моему, я видела человека, которого вы описали. Он заехал сюда на стоянку около часа назад. В грузовике с такой штукой, знаете, чтобы прицеплять машины. Он вылез из кабины и осмотрелся. Я запомнила его, потому что он сначала ничего не брал, только стоял и смотрел по сторонам. Утром было много народу. Потом подошел, взял кофе и...

Сейчас грузовика с прицепом на стоянке не было. Я отправил в рот последний кусок гамбургера, вскочил с максимумом проворства и стравил свой ранний ланч в мусорный бак.

― Скорее всего, я ошибаюсь, мистер Фонеска, ― сказала Дон.

Я посмотрел в глубь стоянки и на свою дверь.

― Я думаю, что нет. Спасибо, Дон.

Я прошел мимо «Гео» к лестнице, туда, где Дуайт возник вчера из кустов. Он мог отогнать грузовик в другое место и ждать меня там же. Но его не было. Возможно, Дон и ошибалась, но боль у меня в животе и тоска по монтировке подсказывали, что, скорее всего, нет. Приоткрытая дверь моего офиса были тому подтверждением.

Вероятно, Хэндфорд хорошо осмотрелся и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, и дождавшись, когда Дон отвернулась, поднялся по лестнице и выбил дверь плечом. Это не составило ему никакого труда. Я вошел. В офисе горел свет. Дуайт устроил там настоящий разгром, хотя громить особенно было нечего. Ящики были выворочены из стола, вещи со столешницы ― бумаги, пустой стакан, визитки, о которых я давно забыл, ― сброшены на пол. Во второй комнате все оказалось на месте.

Но Дуайт приходил не для того, чтобы предостеречь меня. Будь это так, он непременно разбил бы экран телевизора монтировкой, которая валялась теперь на пороге между комнатами. Значит, он что-то искал ― и нашел. Единственное, что, по моим представлениям, могло быть нужно ему у меня, ― это мое досье на Адель. Я увидел его на полу поверх других бумаг. В нем была запись, что я отвез Берил к Фло Зинк.

Я повернул свой стул к столу, поднял с пола телефон и нажал кнопку повторного набора.

― Слушаю, ― произнес знакомый голос.

― Фло, это Лью.

― Плохие новости для тебя, Лью, ― сказала Фло. ― Она исчезла.

― Исчезла, ― повторил я.

― Ей позвонили около часа назад. Какой-то парень сказал, что это ты дал ему номер. Спросил, у меня ли Берил. Сказал, что он твой друг, адвокат, который собирается возбудить дело против ее мужа и заставить его открыть, где Адель. Я спросила, хочет ли он поговорить с Берил, а он ответил, что нет, и спросил мой адрес.

Тут до меня дошло.

― Это не был мой друг, ― сказал я.

Дуайт звонил, вероятно, с этого самого места, сидя на моем стуле.

― Я так и поняла. Иначе ты позвонил бы сам и предупредил меня. Или сам дал бы ему мой адрес.

― Что ты сказала ему?

― Что Берил уехала, переселилась куда-то в мотель. Взяла такси и уехала, не сообщив мне куда. Этот паразит повесил трубку. Я велела Берил немедленно собираться, сказала, что мы перевозим ее в более надежное место. Пока она складывала вещи, я вышла вывести машину из гаража, а когда вернулась за ней...

― ...ее уже не было, ― закончил я, прикидывая, стоит ли пытаться склеить маленькую гипсовую уточку, которую я держал на столе в качестве талисмана.

― Она ушла. Я кинулась ее искать, объездила все вокруг ― ничего. Лью, мне кажется, пора звонить копам. Этот гад охотится за ней, и бедняжка совсем потеряла голову.

― Может быть, ты права.

― Прости меня, Лью. Это я просрала все дело.

― Нет, ты ни при чем, ― ответил я, складывая половинки уточки. ― Ты же поняла, что происходит. Только знаешь, Фло, может быть, тебе стоит пока уехать из дома?

― Льюис, ― проговорила она, ― я бы хотела, чтобы этот подонок явился сюда. Я дала бы большие бабки, чтобы он сюда пришел. У меня в руке большая пушка, и, если он явится, я продырявлю его на фиг вместе с дверью.

― Не самая удачная идея, ― сказал я.

― У меня есть деньги, Льюис, и самый классный адвокат в мире. Господи, только бы он приехал!

― Он водит грузовик, «Форд» с прицепным крюком, ― сказал я.

― Еще один вопрос.

― Я ответил бы «пли», но в данных обстоятельствах...

― Несмотря на твою грустную рожу, у тебя отличное чувство юмора, Лью. Вопрос другой: есть ли у него мой адрес? В телефонной книге нет моего имени.

Я посмотрел на то, во что превратились мои карточки с адресами и сказал:

― Думаю, есть.

После того как Дуайт Хэндфорд прочел досье на Адель и узнал, что я отвез Берил к Фло, ему оставалось только найти ее адрес в записной книжке на столе.

― Сколько нужно времени, чтобы доехать от тебя до меня?

― Четверть часа, чуть больше, ― ответил я.

― Он звонил больше часа назад. Чего же он ждет?

― Хороший вопрос, Фло. Может быть, тебе лучше все-таки уехать из дома.

Я знал, что она ответит.

― Берил испугалась, действительно испугалась. Он уже бил ее. Он действительно опасный ублюдок.

Это я знал и без Фло, поэтому сказал только:

― Закройся на ночь покрепче. Я буду звонить тебе.

― Ты поедешь искать Берил?

― Поеду.

Снаружи послышался звук размеренных шагов по бетонному полу. Я повесил трубку, взял монтировку и повернулся к двери. Кто-то распахнул ее. Я надеялся, что мой гость безоружен. Так оно и было.

― Эймс, ― сказал я.

Так же невозмутимо, как всегда, он произнес:

― Я пришел еще повозиться с кондиционером.

Он посмотрел на кондиционер, и я тоже взглянул на него ― в первый раз после того, как вернулся. Его стенка была вдавлена внутрь.

― У тебя что, бешенство? ― спросил Эймс, кивая на монтировку и оглядывая комнату.

― Нет, ― ответил я, ― были гости. Муж Берил Три. Он кое-что искал.

― И нашел?

― Нашел.

Эймс кивнул, как будто для него это было очевидно.

― Про кондиционер можешь теперь забыть, ― сказал он. ― Уже и вчера-то, хотя он еще дышал, шансов было немного.

― Устроим ему достойные похороны, ― согласился я, садясь за стол и прикусывая нижнюю губу.

― У тебя что-то болит?

― Это тоже его работа. Вчера вечером он убеждал меня перестать искать его дочь и убрать Берил из города, а теперь организовал весь этот бардак и облегчил кончину кондиционера.

Эймс кивнул и сказал:

― Я подумаю, что еще могу для тебя сделать.

Я снова хотел посоветовать Эймсу выкинуть это из головы, но он считал себя обязанным мне. Для того чтобы уважать самого себя, он должен был выплачивать мне свой долг.

― Я подумаю о...

Зазвонил телефон. Я был уверен, что знаю, кто звонит, ― но снова ошибся.

― Алло.

Эймс начал подбирать вещи с пола. Я не останавливал его.

― Фонеска, ― сказал компьютерный гений Харви. ― Он передал тебе? Я хочу убедиться, что ты получил мое сообщение.

― Кто?! Какое сообщение?!

― Ну, твой партнер.

Эймс поднял с пола какую-то черную штуку. Сначала я не понял, что это, но потом вспомнил. У меня хранилась табличка с именем моей жены с двери ее рабочего кабинета. Эймс прочел надпись, почистил табличку об рукав своей фланелевой рубашки, положил на стол и продолжил уборку.

― Какой еще партнер?

― Ну, я звонил тебе недавно, он снял трубку и пообещал, что все передаст, ― сказал Харви.

― Повтори, я ничего не понимаю. У меня нет никакого партнера.

― Тогда кто же... Ладно, это не мое дело.

― Что ты сказал ему?

― Что у меня есть информация о Мелани Себастьян. Ее машину нашли в аэропорту. Она была на долгосрочной стоянке и, может быть, простояла бы там не одну неделю, но Себастьян объявил ее в розыск. Обнаружили по полицейской проверке. Я нашел отчет в компьютере аэропорта.

― Значит, она улетела, ― сказал я.

― Не думаю, ― возразил Харви. ― Я смотрел списки пассажиров на Мелани Себастьян, на Мелани Леннелл и на любую Мелани, которая могла улететь со вторника до сегодняшнего утра. Никого не нашел. Да я, впрочем, и не надеялся. Затем просмотрел всех женщин с инициалами М.Л. или М.С. ― тоже ничего. А ты знаешь, что для покупки билета предъявляются документы.

― Знаю, но внимательно ли там смотрят...

― Одни да, другие нет. Дальше рассказывать?

Харви был доволен собой. Я ― нет. Но мне нужна была его помощь. Я наблюдал за действиями Эймса и слушал Харви.

― Потом я проверил всех женщин, которые платили за билет наличными, поскольку ни на одну из ее кредиток билеты не покупались. Опять ничего. Знаешь, что я сделал после этого?

Я, пожалуй, знал, но не хотел портить удовольствие Харви.

― Просмотрел такси из аэропорта по всем направлениям с пассажиром-женщиной. При том что в этом городе людей либо встречают на машинах, либо их ждут собственные, для такси в аэропорту немного работы в любой день и в любую погоду.

Мне захотелось напомнить ― «аренда машин», но я сказал только:

― И опять ничего?

― Ничего. Теперь аренда машин. Я нашел ее, странницу. Среда, вечер, женщина взяла «Неон» в сети «Баджет». Показала карточку с фото, оставила залог наличными. У тебя есть чем писать?

В кармане у меня оказалась белая шариковая ручка с зеленой надписью «Ринокорт». Не помню, где я ее взял. Теперь все помещают на ручках рекламу и раздают их. Я не покупал ручек уже лет пять. Я отыскал конверт на столе и сказал:

― Записываю.

― Номер штата Джорджия. Лицензия «шестьдесят шесть тысяч восемьсот восемьдесят четыре джей». Теперь у тебя осталось три вопроса, так?

― Так, ― согласился я, глядя, как Эймс с горсткой мелкого мусора в руке осматривает пол в поисках еще какой-нибудь скрепки.

― Нужен веник, ― сказал он.

Я закрыл трубку рукой:

― Можно попросить в «ДК».

Эймс кивнул и вышел. Харви продолжал:

― Вопрос номер один: на сколько дней она взяла машину? Ответ: на десять дней. Вопрос номер два: где она собиралась вернуть ее? Ответ: здесь же в аэропорту. Вопрос номер три: чьи документы она предъявила? Ответ: Кэролайн Уилкерсон. Ее водительские права. Ты видел фотографии Кэролайн Уилкерсон в «Геральд трибюн»?

― Видел ее саму не далее как сегодня утром.

― Я сравнивал компьютерные фотографии с идентификационных карточек той и другой, ― сказал Харви. ― Надо быть слепым, чтобы их перепутать!

― Значит... ― Я взглянул на часы.

― Значит, какой-то умелец с приличным компьютером и цветным принтером наклеил фотографию Мелани Себастьян на карточку Кэролайн Уилкерсон и снова заламинировал.

― Ты знаешь людей, которые могли бы это сделать? ― спросил я.

― Некоторых знаю, но их, конечно, гораздо больше. Этот путь нас к ней не приведет.

― Спасибо, Харви.

― Я буду продолжать, ― сказал он.

― Ты достаточно сделал.

― Это страшно занятно, а мне нужны развлечения.

― Тогда развлекайся. Позвони, если что-нибудь найдешь.

Я повесил трубку и посмотрел на табличку с именем жены. Я вспомнил, как она смотрелась на двери. Вспомнил, как жена выходила ко мне из-за этой двери, улыбаясь и отбрасывая волосы назад, как... Как у Мелани Себастьян оказались права Кэролайн Уилкерсон?

Теперь я знал очень много. Мелани Себастьян водит новый красный «Неон». Она находится где-то на расстоянии автомобильного переезда от Сарасоты или же осталась в городе. Почему?

Я потянулся за телефоном и досье на Мелани Себастьян, которое Дуайт просмотрел и бросил. Непохоже было, чтобы он что-то из него взял. Для чего это могло быть ему нужно? Он не разыскивал Мелани. Ее разыскивал я. Он искал Берил Три. Я набрал номер Кэролайн Уилкерсон. После шестого гудка включился автоответчик, на этот раз говоривший ее голосом. Текст был простой: «Оставьте, пожалуйста, сообщение». Я попросил ее перезвонить мне; на случай, если она потеряла мою визитку, повторил свой номер.

Эймс вернулся с веником и совком и принялся за работу. Я продолжал наблюдать за его действиями. Если верить его рассказу, некогда он владел тремя миллионами. Теперь он убирал со столов в баре, прибирал мою комнату и говорил, что доволен жизнью. Я ему верил.

― Эймс, мне нужно найти Берил Три.

― Разве она не у Фло?

― Она сбежала. Муж выследил ее.

Я показал на бумаги, объясняя как.

― Надо найти ее, ― сказал он, продолжая подметать. ― Она мне понравилась.

― Тогда отправляемся искать ее и ее дочь.

― Адель, ― сказал он.

― Адель, ― повторил я.

― Хорошее имя. А ты способен куда-то ехать? Вид у тебя неважнецкий.

― Дуайт подпортил.

Я встал, потирая живот.

― Скотина.

― Именно. Но мне нужно как можно быстрее прийти в себя. Вечером у меня свидание.

Эймс перестал подметать и посмотрел на меня.

― С женщиной?

― С женщиной, ― ответил я, засовывая конверт с номером машины Мелани Себастьян в карман рубашки.

― И ты уверен, что выдюжишь? ― спросил он.

― Нет, ― сказал я. ― Но постараюсь.

Я посмотрел на него, а он на меня и потом на табличку с именем моей жены.

― Постараться стоит, ― сказал он. ― Знаешь, для чего нужно стараться?

― Для чего?

― Чтобы жить.