"Мэдлин Бейкер. Индейская страсть " - читать интересную книгу автора

но никоим образом этого не показывал. Однако от чуткого внимания ребенка не
укрывалось, что если раньше отец им гордился, то теперь начинал стыдиться.
Стыдиться сына-полукровки, стыдиться жены из индейского племени лакотов,
пусть она и была самой красивой женщиной в городе. Сознание этого стыда
разрывало на части сердце юного Калеба, разъедало наподобие незаживающей
гноящейся раны...
Сдвинув шляпу на затылок, Калеб вышел из комнаты, пересек просторный
холл и подошел к маминой спальне. Сделал глубокий вдох, как ныряльщик на
большую глубину, отворил дверь и вошел внутрь. Мамы не было в живых уже
много месяцев, в последний раз он видел ее двенадцать лет назад, но ему
казалось, что в комнате до сих пор витает слабый аромат дикорастущих трав,
всегда исходивший от ее прекрасных волос и даже от одежды.
Он медленно прошелся по спальне, осторожно проводя рукой по покрывалу
на кровати, лаская ручку кресла-качалки, в котором она так любила проводить
время, дотрагиваясь до щетки для волос, которую он сам подарил ей за год до
своего бегства из Шайенна. Прикрыл глаза, вспомнив, как обрадовалась она
подарку.
Когда Дункана не бывало дома, они вдвоем проводили тут великолепные
вечера в тиши и уюте; мальчик усаживался в кресло-качалку напротив камина и
часами слушал ее рассказы о детстве, о Ловком Койоте, о призраке с двумя
лицами, о Метком Стрелке. Мать говорила на лакотском наречии, мягкие, чуть
гортанные звуки заставляли испытывать тоску по его народу, по свободной
жизни, которой оба лишились.
Сколько раз он умолял мать оставить Дункана, но она только
отмахивалась. Дункан ее муж, говорила она, и она его любит.
Тихо выругавшись, Калеб вышел из спальни. На лестничной площадке
остановился, поглядел на витиеватые резные украшения на перилах дубовой
лестницы. На третьем этаже располагалась огромная бальная комната с альковом
для оркестра, с солидной позолоченной цепи свисала внушительных размеров
люстра.
Немало времени он провел в этом зале, зажатый в тесный строгий костюм,
белую рубашку с жестким воротничком и черным галстуком, и наблюдал за
вальсирующими парами. Самые состоятельные люди города кружились по этому до
блеска отполированному полу. Джозеф Мол Кэри, ставший в 1871 году
заместителем прокурора Территории; М.Е.Пост, приехавший в Шайенн в 1867
году, будучи преуспевающим банкиром, который впоследствии приобрел сперва
ранчо, а затем и прозвище Овечий король; его жена, прибывшая в город в
расхлябанной крытой повозке, а теперь разъезжающая в новомодном экипаже с
ливрейным лакеем на запятках. Такие влиятельные, такие богатые люди,
усмехнулся Калеб. Чего, например, стоит Натан Бэйкер, издатель "Шайеннского
листка", или Александр Сван, прославившийся по всей стране в качестве
"Западного короля скота".
Нахмурившись, Калеб спустился по лестнице на первый этаж. Интересно,
сколько этих богачей-нуворишей осталось в Шайенне? Он снял шляпу, бросил ее
на стол, уселся на широкий диван и провел рукой по густым волосам. Что он
делает? Воскрешает умерших? Бередит воспоминания? При мысли о матери волна
вины накатила с новой силой. В этом доме она умерла. В той самой кровати, до
которой он только что дотрагивался. Одна. Его с ней не было.
В дверь постучали. Калеб недовольно сдвинул брови. Кого еще там несет?
"Притворюсь, что дома никого нет", - решил он и снова откинулся на