"Антония Байет. Ангел супружества ("Ангелы и насекомые" #2) " - читать интересную книгу автора

хорош их материальный источник. Пусть видения служат показателем качества
кофе и наоборот.
- Зеленый чай тоже вызывает галлюцинации, - отвечал капитан Джесси. -
На нашем судне был матрос-индиец, так ему в парусах все время мерещились
черти, покуда помощник не заставил его пить меньше чая.
Миссис Папагай подошла к миссис Джесси; та сидела на софе с миссис
Герншоу и разливала чай в чашки, расписанные гирляндами из пухлых розовых
бутонов и ярких незабудок. Миссис Герншоу была в черных траурных шелках, ее
пышные каштановые волосы покрывал черный кружевной чепец, большой эбеновый
медальон на цепочке из резных гагатовых звеньев покоился на ее полной груди.
У нее была кремового оттенка кожа, глаза - большие, прозрачно-карие, но
вокруг них лежали синевато-серые тени, а губы - искусанные и поблекшие. Она
недавно похоронила пятую за последние семь лет крошку, Эми Герншоу: они жили
недолго - от трех недель до одиннадцати месяцев; всех их пережил маленький
Джекоб, болезненный трехлетний малыш. Мистер Герншоу разрешал жене посещать
спиритические сеансы, но сам на них не появлялся. Он был директором школы и
твердо держался христианской веры в ее довольно мрачном варианте. Он был
убежден, что смертью дочерей Бог испытывает его и наказывает за маловерие. В
спиритизме он, однако, не видел ничего дурного и порочного, ибо и ангелы, и
духи - постоянные персонажи Старого и Нового Заветов. По мнению миссис
Папагай, он позволял жене посещать сеансы, потому что она постоянно
выплескивала на него свои страдания, что, в свою очередь, было для него
нестерпимо, лишало его душевного покоя. Ни его натура, ни профессия не
допускали несдержанность чувств. Если бы Анни обрести утешение, в доме
сделалось бы спокойнее. Во всяком случае, миссис Папагай, великая мастерица
сплетать картину из разрозненных тонких нитей слов, чувств и взглядов,
полагала, что он рассудил именно так.
Миссис Папагай любила истории. Она плела их из сплетен и наблюдений,
она рассказывала их себе по ночам или когда шла по улице, она постоянно
старалась не пропустить ни одной сплетни, разузнать всю подноготную, чтобы
постичь хитросплетения судеб, проследить причинно-следственные цепочки чужих
жизней. Внезапно овдовев и оставшись без средств к существованию, она
взялась было записывать свои истории, надеясь заработать, но либо не владела
словом, либо писать для публики ей претило - как бы там ни было, но из-под
ее пера выходила неживая, приторно-сладкая писанина, неинтересная даже ей, и
тем более другим. (Иное дело - бессознательное письмо) Она вышла за капитана
торгового корабля мистера Папагая, метиса по происхождению, потому что, как
Отелло Дездемону, он очаровал ее рассказами о своих подвигах и лишениях в
дальних странах. Десять лет назад он утонул где-то в Антарктике; она считала
его мертвым, потому что вот уже десять лет ни о "Калипсо", ни об экипаже не
было никаких вестей. Первый раз она посетила сеанс, чтобы узнать, вдова она
или нет, и получила, как это часто бывает, двусмысленный ответ. Сеанс
проводила самоучка, очень взволнованная своей недавно открывшейся чудесной
способностью, она продиктовала ей послание от Артуро; для вящей
достоверности он упомянул о своих черных вьющихся волосах, золотом зубе,
кольце-печатке с сердоликом и велел передать милой возлюбленной, что обрел
покой и ей желает покоя и радости, ибо грядет время, когда прежнее небо и
прежняя земля минуют, и моря уже не будет, и Бог отрет всякую слезу c очей
их*. [Отк., 21, 7; 7, 17.]
Миссис Папагай не была вполне уверена, что это послание Артуро, - тот