"Ольга Баумгертнер. Связующая магия ("Колдовская компания" #2)" - читать интересную книгу автора

болезнью, оказался сто сороковым. Я решил, что там делать уже нечего, и мы
оказались в следующем. Он был похож на предыдущий. Только людей здесь не
было. В нем я провел несколько дней. Легкий жар держался у меня несколько
дней, а потом исчез. Несколько раз возникли мысли вновь посетить Вилена и
все-таки узнать, об исходе лечения. Но я отогнал от себя эти мысли, понимая,
что если Вилен не справился, я буду досадовать на него и на всех его врачей.

Глава 3. Приграничье

Еда у меня тем временем вновь закончилась. Но я уже был готов двинуться
дальше. Следующий мир неожиданно поразилось меня своей непохожестью на
предыдущие. Весь его покрывали живописные взгорья, отвесные скалы, зубами
древних чудовищ торчавшие из земли, небольшие, но глубокие озера лежали во
впадинах гор и казались множеством зеленых глаз этого мира, глядевшего на
желто-зеленое небо. Мы с Шэдом долго не могли привыкнуть к этому небу,
постоянно обращая наши взгляды ввысь, хотя солнце казалось вполне обычным,
разве что более бледным и тусклым. В результате облака приобретали тот же
странный зелено-желтоватый оттенок, на закатах превращающийся то в охру, то
приобретающий изумрудную зелень. Конечно, я не упустил случай, достал альбом
и сделал несколько рисунков. Один я поместил в связующей книге с
соответствующими комментариями. Ретч мне на это ответил: "Такое мне и во сне
бы не привиделось. Хотя вот на две луны в первой обители тебе бы не помешало
взглянуть. Уверен, тебе бы понравились здешние ночи. Кстати, малыш сейчас со
мной. Я не удержался и показал твои рисунки. Не беспокойся, он мне дал
слово, что никому не скажет. Такой же настырный и любознательный как и ты -
совсем замучил меня вопросами. Больше всего спрашивает, когда ты, наконец,
вернешься. Я говорю, что уже совсем скоро. Прости, наверное, я травлю тебе
душу, но... малыш тебе сам скажет..."
А дальше в книге возникло несколько слов на светлом наречии, написанных
несколько корявеньким, неумелым подчерком. И обведенная чернилами детская
ладошка.
- Я тоже люблю тебя, Эрси, - прошептал я, прижавшись губами к рисунку.
И написал несколько слов сыну. После этого вновь появилась надпись,
сделанная рукой Ретча. "Он не знает темного наречия. Один раз я попытался
взяться обучать его, но Авориэн меня за это чуть не убила." "Сам потом
займусь этим, - написал я в ответ. - Спасибо, Ретч."
Я развел костер, на прутиках подвесил поджариваться над огнем пойманных
мной перепелок. Откинувшись спиной на скалу, я еще долго смотрел на
нарисованную ладошку Эрслайта, вспоминал, как Авориэн взяла с меня слово
отказаться от него. Каким нелепым мне все это теперь казалось. Я очнулся от
размышлений, когда Шэд настороженно поднял голову, вглядываясь во тьму и
потягивая носом. А сам я почувствовал, как к нам кто-то медленно
приближается в гуще ночного леса, что кто-то следит за нами. Шэд поднялся на
ноги и оскалил пасть, издав такой угрожающий рык, что у меня от него
побежали мурашки по телу. Я подскочил, и в этот же миг из тьмы леса к нам
выскользнули огромные тени. Свет костра отразился в их хищных глазах, а
языки в оскаленных пастях показались такими же яркими как языки пламени.
Шерсть на Шэде встала дыбом, и он попятился ко мне. А чудовища шагнули
следом, но их почти тут же остановили натянувшиеся поводки. Вслед за зверьми
в круг костра шагнули их хозяева. Одеты они были одинаково - в плотные