"Лилия Батршина. Глаз дракона " - читать интересную книгу автора

- Будем, - смеясь, сказала Лада. И вдруг посерьезнела. - Слушай, а что
ты сделаешь... с заговорщиками?
Сонэр снова погладил ее по щеке.
- Не думай об этом, - вместо ответа сказал он. Провел ладонью по ее
шее, по подбородку, запустил пальцы в ее волосы и осторожно, словно
спрашивая разрешения, тронул губами ее губы.
Заскрипел пол, за ним дверь. Лада открыла и скосила глаза. Из комнаты
демонстративно вышел Олум. Оборвав поцелуй, она отстранилась и рассмеялась.
- Какой у тебя деликатный пес, все понимает! - заявила она Сонэру. Тот
рассмеялся вместе с ней и снова прижался к ее губам.
- А его хозяин? - спросил он, на миг отстранившись, и снова притянул ее
к себе...

Я люблю тебя...
Лада улыбнулась, услышав во сне знакомый голос.
Я люблю тебя, слышишь? Люблю...
Лада чуть повела плечами, выплывая из глубин сна на его грань с явью.
- Люблю, Лада... - вдруг услышала она над собой тихий шепот. Вздрогнула
и раскрыла глаза, мгновенно просыпаясь. Шепот был настолько реален, что к
сну она его никак не могла приписать.
- Что? - так же тихо прошептала она, не поворачиваясь.
- Я люблю тебя... - шепнули ей в самое ухо. Лада медленно и очень
осторожно повернулась к Сонэру. Встающее из-за горизонта солнце бросало
сквозь оконное стекло отсвет на стену и на его лицо, и казалось, будто его
глаза зажглись от этого отсвета. - Я люблю тебя, Лада. Ты должна это знать.
Лада на несколько секунд закрыла глаза, потом осторожно открыла, как
будто боясь выпустить из них зажегшееся в ней счастье. Она ничего не
сказала - просто не знала, что сказать. Может быть, она должна была сказать
то же самое - что она его любит? Ведь она давно это поняла. Давно...
Наверное, в ту самую минуту, когда его конь, сверкая копытами и вздымая
с дороги столбы пыли, мчал его к выезду из ее деревни, а она смотрела ему
вслед и улыбалась мягкой, едва заметной улыбкой. А может быть, даже раньше -
когда увидела его у своей ограды. Она поняла, что почти влюбилась, и решила,
что если бы он пробыл рядом с ней хотя бы еще полчаса, она влюбилась бы
окончательно и бесповоротно. И даже грустно обрадовалась, что он уехал:
влюбиться в неровню, который если и ответит взаимностью, то уж честь по
чести точно ничего не сделает, было для нее позором. Она нещадно гнала от
себя мысли о нем, резко одергивала себя на празднике Первой Июльской ночи,
когда замечала, что начинает невольно искать глазами его. Но от судьбы,
видимо, не уйдешь... И здесь одной из самых мучительных мыслей для нее была
мысль о том, что для Сонэра она - лишь внешность, оболочка, тело, которое
притягивает его в чисто физическом смысле. Ей казалось, что - в особенности
поначалу - ничего больше его в ней не интересовало. А потом она запуталась,
не зная, как расценивать его странные взгляды и их двухчасовые разговоры,
которые он всегда сам начинал. И вот, он сказал, что он ее любит...
Лада снова закрыла глаза, прижалась к нему как можно крепче и украдкой
стерла выползшую из-под ресниц слезинку. Вздохнула, глубоко и медленно,
будто бы резкий судорожный вздох мог уменьшить ее счастье, и тихо-тихо
прошептала:
- Теперь я знаю, что такое любовь...