"Джим Батчер. Гроза из преисподней ("Досье Дрездена" #1) " - читать интересную книгу автора

волшебник.
Вот и глядя кому-то в глаза, ты тоже видишь их вот так, по-другому. И
на это мгновение те, другие глаза видят тебя точно так же. Мы с Марконе
смотрели друг на друга.
За этой его непринужденной улыбкой и отеческими манерами таился
солдат, воин. Он собирался добиться того, что хочет, и собирался добиться
этого наиболее эффективным из всех возможных способов. Он был человеком
преданным - преданным своим целям, преданным своим людям. Он не допускал,
чтобы действиями его руководил страх. Он зарабатывал на жизнь человеческими
страданиями: продавая наркотики, плоть и краденое добро - но старался
свести эти страдания к минимуму. Не по доброте, но просто потому, что так
было выгоднее для его бизнеса. Смерть Томми Томма привела его в ярость -
холодную, деловую ярость за то, что в принадлежавшие ему по праву владения
вторглись так бесцеремонно. Он намеревался найти ответственных за это
вторжение и разобраться с ними по-своему - и он не желал, чтобы в это
вмешивалась полиция. Ему приходилось убивать раньше, и он знал, что
придется в будущем, и это значило для него не более чем способ ведения дел,
чем плату за покупки у кассы. Все внутри Джентльмена Джонни Марконе было
сухо и прохладно. Все, кроме одного укромного уголка. Там, сокрытый от
повседневных мыслей, таился какой-то тайный позор. Я не мог разглядеть,
какой именно. Но я видел, что там, где-то в далеком прошлом, имелось что-то
такое, и что он отдал бы все на свете, чтобы этого не было, пролил бы
сколько угодно крови, только бы стереть это. И именно из этого темного
уголка его памяти черпал он свою решимость, свою силу.
Таким я увидел его, заглянув ему в душу, сквозь все его барьеры и
маски. И где-то на подсознательном уровне я знал: он понимал, что я увижу,
если посмотрю. Он сознательно встретил мой взгляд, зная, что выдаст мне.
Этим и объяснялось его желание встретиться со мной наедине. Он хотел
заглянуть мне в душу. Он хотел посмотреть, что я за человек.
Когда я смотрю кому-то в глаза, в душу, в самую сокровенную суть, этот
кто-то тоже видит мои - то, что я делаю, то, что собираюсь сделать, то, что
могу сделать. Большинство тех, с кем я встречаюсь взглядом, имеют, мягко
говоря, бледный вид. Одна дамочка, помнится, даже хлопнулась в обморок. Не
знаю, чего уж они такого увидели там, в моей душе: я и сам остерегаюсь туда
заглядывать.
Джон Марконе не был похож на остальных, которым довелось заглянуть мне
в душу. Он даже не моргнул. Он просто смотрел, впитывая увиденное, а спустя
секунду или две кивнул, словно поняв что-то. У меня осталось неприятное
ощущение того, что он меня надул. Что он узнал обо мне больше, чем я о нем.
Первое, что я испытал, была злость - злость на то, что мною манипулировали,
что он вообще посмел лезть мне в душу.
А всего секунду спустя я уже боялся этого человека. Боялся до смерти.
Я заглянул ему в душу, и она оказалась твердой и пустой как холодильник из
нержавейки. Этого более чем хватало, чтобы выбить меня из колеи. Он был
силен, свиреп и беспощаден, хоть и не жесток. Он обладал душой тигра.
- Что ж, ладно, - мягко произнес он как ни в чем ни бывало. - Не буду
пытаться навязывать вам мое предложение, мистер Дрезден, - машина сбавила
ход, и Хендрикс остановил ее перед моим подъездом. - Но вы не будете
возражать, если я дам вам один совет? - отеческие нотки испарились куда-то
из его голоса, и теперь тот звучал просто спокойно-терпеливо.