"Поймать ночь" - читать интересную книгу автора (Кеньон Шеррелин)

Глава 3

Табита повесила трубку, чувствуя себя немного странно после разговора. Еще больше настораживало предвидение Аманды о ее самочувствии. Это начинало вызывать сильное беспокойство, особенно учитывая ее собственное тревожное предчувствие.

Три года назад, когда Десидериус пытался убить Аманду и Кириана, она чуть дважды не погибла. С тех пор ни один даймон не мог добраться до нее. Главным образом потому, что она отточила своё мастерство и стала более наблюдательной.

Кроме тех, встреченных прошлой ночью…

С ними было тяжело справиться, и некоторым все равно удалось улизнуть. Конечно же, они не вернутся. Большинство даймонов быстро покидали территорию, как только сталкивались с ней, или с одним из Темных Охотников. Храбрость им была неизвестна, поскольку они были молоды, и главной задачей для них было выжить. Только немногие осмеливались столкнуться лицом к лицу с армией Артемиды, состоящей из воинов, за плечами которых сотни, а то и тысячи лет боевого опыта в сражениях против них.

Только такие, как Десидериус, бывший полубогом, обладали силой и глупостью, чтобы бороться с Темными Охотниками.

Нет, вчерашние даймоны, ушли и с ней все будет хорошо. Аманда, должно быть, съела тухлого цыпленка или еще что-нибудь.

Она повернулась к Валериусу, который уже доедал свою еду.

- В чем твоя сила? - спросила она.

Было видно, что вопрос его озадачил.

- Прошу прощения?

- Твои силы Темного Охотника. Есть предчувствие или предвидение?

- Нет, - ответил он, делая глоток вина. - Как и большинство римских Темных Охотников, я смирился. Прошу прощение за грубость, но меня просто «кинули» в этом плане.

Табита нахмурилась.

- Что ты имеешь в виду?

Сделав глубокий вдох, он ответил:

- Артемиду очень задевал тот факт, что в Риме она не была главным божеством. Обычно ее почитали низшие классы, рабы и женщины. Затаив злобу, она выместила ее, создавая нас. Я сильнее и быстрее, чем человек, но у меня нет никаких сверхъестественных экстрасенсорных способностей, в отличие от остальных Темных Охотников.

- Тогда, как ты ухитряешься бороться с даймонами?

Он пожал плечами.

- Точно так же, как и ты. Я сражаюсь более искусно, нежели они.

Да уж, возможно, но из этих сражений она часто выходила окровавленной. Оставалось только догадываться, как часто он оказывался в таком же состоянии. Тяжело бороться с даймонами, будучи человеком.

- Но это же несправедливо! - сказала Табита, сердитая из-за него на Артемиду, создавшую такое неравенство среди Темных Охотников. Как могла богиня ослаблять их, зная, чему они противостоят?

Черт, Сими была права. Артемида - сука.

Валериус нахмурился, услышав в голосе Табиты гнев. Он не привык, чтобы кто-то принимал его сторону, во всех смыслах. Ни человек, ни Темный Охотник. Казалось, что над ним висит злой рок, при любом вопросе всегда оставаться в проигрыше, независимо от того, был ли он прав или нет.

- Мало что справедливо в этом мире.

Сделав последний глоток вина, он поднялся и в знак благодарности склонил голову.

- Благодарю за еду.

- В любое время, Вал.

Он застыл от прозвучавшей презренной клички. Его брат Маркус и отец - единственные, кто называл его так и только затем, чтобы подразнить или унизить.

- Мое имя Валериус.

Табита бросила на него холодный взгляд.

- Я не могу называть тебя Валериусом. Фу-у. Это звучит, как какой-то разбитый итальянский автомобиль. И каждый раз, как я слышу это имя, возникает огромное желание разделить его на Во-лар-рей. Ой, ой, ой, и тогда я начинаю думать о фильме «Голливудские рыцари» и поверь мне, ты не захочешь, чтобы я зашла дальше. Поэтому, чтобы сохранить мою психику от этой заезженной пластинки в моей голове и образа сумасшедшего, бегающего вокруг школьного спортзала и делающего отвратительные вещи, ты будешь или Валом или малышом.

Его взгляд потемнел.

- Мое имя Валериус, и на Вала отвечать не собираюсь.

Она пожала плечами.

- Отлично, малыш, это твой выбор.

Он уже было открыл рот, но понял, что спорить бессмысленно. Табита отлично знала, что нужно сделать, чтобы получить желаемое. На все доводы ей было глубоко плевать.

- Очень хорошо, - неохотно сказал он. - Придется смириться с Валом. Но только от тебя.

Она улыбнулась.

- Видишь, это же совсем безболезненно. Кстати, почему ты так ненавидишь это имя?

- Оно грубое.

Она закатила глаза.

- Ты наверно очень веселый в постели, - с сарказмом сказала она.

Валериус замер от ее слов.

- Не понял, что?

- Просто любопытно, как это, заниматься любовью с мужчиной, который стремится быть таким строгим. Не-а. Не могу представить, чтобы кто-то весь такой царственный снизошел до этого и замарался.

- Уверяю тебя, относительно этого на меня никогда не жаловались.

- Правда? Ты, должно быть, спал с настолько холодными женщинами, что при желании, мог морозить на них кубики льда.

Он развернулся, чтобы выйти из комнаты.

- Мы не будем это обсуждать.

Не давая ему передохнуть, Табита последовала за ним к лестнице.

- В Риме тебе нравилось делать это? Я имею в виду, из всего прочитанного мною ясно, что вы, ребята, предавались групповому сексу.

- Могу представить, сколько лжи они понарассказывали.

- Так ты всегда был таким дерганным?

- Какая тебе разница?

Она остановила его.

- Потому что я пытаюсь понять, что сделало тебя таким. Ты настолько закрыт, ты же почти человек.

Ее ответ ошеломил его.

- Я не человек, мисс Деверо. В случае если вы не заметили, я один из проклятых.

- Детка, открой глаза и оглянись. Мы все прокляты, так или иначе. Но проклятый - далеко не мертвый. А ты живешь так, как будто уже умер.

- В самую точку!

Она прошлась жарким, оценивающим взглядом по его великолепному телу.

- Для мертвеца ты в потрясающей форме.

Его лицо ожесточилось.

- Ты меня даже не знаешь.

- Нет, не знаю. Но вопрос в том, знаешь ли ты себя сам?

- Только я и знаю.

И этот простой ответ объяснил все, что она пыталась узнать.

Он одинок.

Она хотела бы утешить его, но интуиция подсказывала, что лучше дать ему чуть больше пространства. Он не привык общаться с людьми, в отличие от нее… хотя опять же, только с некоторыми.

Бабушка Флора, цыганка-прорицательница, всегда говорила, что Табита несется к людям как товарный поезд, снося их с места.

Она тяжело вздохнула, когда он отступил от нее еще на один шаг.

- Между прочим, сколько тебе лет?

- Две тысячи сто…

- Нет, - перебила она. - Не годы Темного Охотника. Сколько тебе было, когда ты умер?

Она почувствовала, как его окатила волна глубокой боли.

- Тридцать.

- Тридцать? Боже, а ты ведешь себя, как старый, сморщенный чернослив. Неужели никто не смеялся там, откуда ты родом?

- Нет, - просто ответил он. - Смех не дозволялся и не поощрялся.

До нее дошел смысл его слов, и она задохнулась, вспомнив шрамы, увиденные на его спине.

- Никогда?

Он не ответил. Вместо этого, продолжил подниматься по ступенькам.

- Теперь я должен отдохнуть.

- Подожди, - бросившись вверх по лестнице, становясь рядом с ним и мешая пройти. Она повернулась лицом к нему.

Табита чувствовала его смятение. Боль. Смущение. Она знала только, как ненавистен этот мужчина для других. Может быть, он заслужил это, но в глубине души она была не уверена в этом.

Без причины, люди не закрываются от всего мира. К счастью, никто не был таким стоиком.

И в этот момент, она поняла кое-что. Это его защитный механизм. Она становилась наглой и буйной всякий раз, когда была не в духе или чувствовала неловкость.

Он же становился равнодушным. Официальным.

Это было его фасадом.

- Извини, если что-то сказанное мной, задело тебя. Мои сестры часто говорят, что я умею мастерски обижать людей.

На его губах заиграла улыбка, и если она не ошиблась, его глаза даже слегка потеплели.

- Я не обижен.

- Хорошо.

Валериуса охватил соблазн остаться здесь и поговорить с ней, но от этой мысли ему стало неловко. Он не тот тип людей, с которыми можно спокойно поболтать. Даже когда он был человеком, его разговоры были посвящены военной тактике, философии и политике. И никакой болтовни.

Беседы с женщинами были еще немногословнее, чем с мужчинами. Он даже толком не разговаривал с Агриппиной. Они обменивались фразами, но никогда она не делилась с ним своим мнением. Просто соглашалась с ним, выполняя то, что он просил.

У него возникло ощущение, что Табита ни с кем не согласится, даже зная, что не права. Казалось, что для нее, это вопрос принципа - не соглашаться со всем.

- Ты всегда такая откровенная? - спросил он.

Она широко улыбнулась.

- По-другому не умею.

Внезапно по радио заиграла песня Линерд Скинерд «Дай мне три шага».

Табита слегка визгнула от счастья и бросилась вниз. Валериус не успел моргнуть, как она уже сделала звук громче, и подбежала обратно к нему.

- Я обожаю эту песню, - сказала она, танцуя под нее. Валериусу трудно было сосредоточиться на чем-то, когда она покачивала бедрами в танце и подпевала.

- Давай же, потанцуй со мной! - сказала она во время первого соло на гитаре. Она подбежала к нему и взяла за руку.

- Это совсем не танцевальная музыка.

- Конечно же, танцевальная, - ответила она и подхватила припев. Ему на удивление, она весьма его развеселила. За всю свою жизнь, он не знал никого, кто бы так наслаждался жизнью и получал удовольствие от таких простых вещей.

- Давай же, - повторила она, когда в песне наступила пауза. - Это замечательная песня. Тебя должен восхитить тот, кто умеет рифмовать «дружище» и «крикунище». - Она подмигнула ему.

Валериус засмеялся.

- О мой Бог, он знает, как смеяться, - она остановилась в нерешительности.

- Да, знаю, - беспечно ответил он. Она стащила его с лестницы и пошла шагами вокруг него, продолжая танцевать и используя как майское дерево.

Отпустив его, она щелкнула пальцами и закружилась, потом снова остановилась.

- В один прекрасный день, думаю, ты сбросишь эти начищенные ботинки и все-таки дашь себе волю.

Валериус откашлялся, пытаясь представить себе такую картину. Это было невозможно. Когда он был человеком, было время, когда он бы мог попробовать.

Но те дни давно прошли.

Каждый раз, когда он пытался измениться, кто-то другой платил за это ужасную цену. Так что он научился быть собой и не беспокоить окружающих.

Табита наблюдала, как его лицо снова окаменело. Она вздохнула. Что нужно сделать, чтобы достучаться до этого парня? Будучи бессмертным, вне всякого сомнения, он совершенно не наслаждался жизнью.

Кириану со всеми его недостатками, следует отдать должное. Бывший греческий полководец наслаждался каждым вдохом и жил полной жизнью.

Тогда как Валериус, судя по всему, просто существовал.

- Как ты развлекаешься? - спросила она.

- Я читаю.

- Литературу?

- Научную фантастику.

- Правда? - удивленно, спросила она. - Хайнлайн?

- Да. Гарри Гаррисон - один из моих самых любимых писателей, а также Джим Батчер, Гордон Диксон и К.Дж. Черри.

- Ух ты! - с удивлением сказала она. - Я впечатлена. Вперед Дорсай!

- На самом деле, мне больше всего нравится у Диксона новеллы «Дикий Волк» и «По правую сторону с медведями».

Это ее очень удивило.

- Даже не знаю, но мне кажется, что к твоему стилю больше подходит «Солдат, не спрашивай».

- Это классика, но те две, для меня ценнее.

Хм. «Дикий Волк» - рассказ об одиноком человеке в чужом мире, без друзей и союзников. Это лишний раз подтверждало ее подозрения о его жизни.

- Ты когда-нибудь читал «Молотобойцы»?

- Дэвид Дрейк. Еще один фаворит.

- Ага. Тебе, должно быть, нравятся военные штучки. Несколько лет назад Берт Коул написал книгу под названием «Быстрый».

- Шаман. У него достаточно сложный герой.

- Да. Удивительно безнравственный и вместе с тем, все же добродетельный. Никогда не знаешь, на чьей он стороне. Немного напоминает некоторых моих друзей.

Валериус не удержался от улыбки. Так приятно поделиться с кем-нибудь своей «позорной тайной». Только один его знакомый увлекался научной фантастикой - Ашерон, но они редко говорили об этом.

- Ты потрясающая женщина Табита.

Она улыбнулась ему.

- Спасибо. Теперь я отпущу тебя в постель, - мягко сказала она, - Уверена, ты сможешь воспользоваться отдыхом.

Она жаждала подарить ему нежный, дружеский поцелуй в щечку, но потом передумала и просто наблюдала, как он выходит из комнаты и поднимается наверх.

Валериус молча продолжал свой путь. Эта женщина обладала настолько мощным притяжением, что он был точно выжатый лимон рядом с ней.

Он снял одежду, повесил обратно в шкаф, чтобы не помять, и лег в кровать спать.

Но сон не приходил. Впервые, он почувствовал приятный аромат на простынях.

Это был запах Табиты. Теплый, живой. Соблазнительный.

Это возбудило в нем желание. Он рукой прикрыл глаза и стиснул зубы. Что он делает? Завести отношения с женщиной, последнее, что он может сделать, будучи Темным Охотником. Даже если бы и мог, Табита Деверо последняя женщина на планете, с которой он мог бы быть.

Как друг Ашерона, она была для Валериуса запретным плодом. Ему надо снова позвонить Ашерону и настоять, чтобы тот помог ему выбраться.

Но Ашерон оставил их вместе.

Перевернувшись, он еле сдержался, чтобы не сделать глубокий вдох и не представить, как Табита могла бы выглядеть в его постели. Ее обнаженные ноги обвивающие…

Чертыхнувшись, Валериус подтянул под себя вторую подушку, под которой увидел шелковую, черного цвета ночнушку. Образ Табиты в ней обжег его желанием.

Он задохнулся. Не раздумывая, он подтянул ее ближе и позволил прохладному шелку ласкать его кожу. Поднес ночнушку к носу и вдохнул ее запах.

Она не для тебя.

Это было правдой. Он уже убил одну женщину из-за своей глупости. Не надо наступать на те же грабли второй раз.

Он положил ночнушку назад под подушку и заставил себя закрыть глаза.

Но даже так его продолжал преследовать образ женщины, которая должна была его отвергнуть по многим причинам, и все же она полностью его пленила и очаровала.

Остаток дня Табита провела, прогуливаясь между магазином и лестницей, заставляя себя развернуться и заниматься своими делами.

Но она чувствовала ужасную тягу к Темному Охотнику, спящему в ее постели. Это было глупо. Он был античным воином, и, судя по всему, она ему даже не понравилась.

Но все же его поцелуй говорил о другом. В те несколько минут, они так желали друг друга. Он совсем не отталкивал ее.

Дождавшись четырех часов, она пошла его будить.

Медленно открыв дверь, Табита остановилась, заметив, что он спит. Он лежал к ней спиной, крест-накрест исполосованной ужасными шрамами. Это были не боевые шрамы. Скорее они были похожи на следы избиения плетью. Многократного избиения.

Она не могла отвести взгляд. Не раздумывая, она пересекла комнату и положила руку ему на плечо.

Он молниеносно перевернулся и схватил ее.

Прежде чем, до нее дошло, что он собирается делать, она уже была под ним, на кровати, его рука держала ее за горло.

- Отпусти меня, Валериус, или я сильно тебя ударю.

Он моргнул, словно только проснулся. Его хватка мгновенно ослабла.

- Прости меня, - сказал он, слегка поглаживая ее шею. - Я должен был предупредить, чтобы ты не будила меня касанием.

- Ты всегда нападаешь на людей, которые тебя будят?

Валериус не мог говорить, чувствуя мягкость ее кожи кончиками пальцев. По правде говоря, он видел ее во сне. В его мире. Обнаженная, в одном жемчужном ожерелье, покрытая лепестками роз.

Она была невероятно красивой. Ее глаза были такими синими. Дерзкий носик, и губы… как в легендах. Сочные, полные, просящие его внимания.

Прежде чем он смог остановить себя, его рот накрыл ее поцелуем.

Табита застонала, пробуя на вкус своего римского воина. Поцелуй был нежным и мягким, полная противоположность его телу, твердому как сталь. Она таяла под ним, обвивая руками его обнаженную спину, исследуя обнаруженные шрамы.

И она очень хорошо осознавала, что он совершенно голый.

Он зарычал, ощущая ее язык, нежно ласкающий его. Ее аромат и нежные изгибы дурманили его. Грубый материал ее джинсов царапал его тело, когда она обхватила его своими длинными ногами. Притянув его к себе, Табита провела рукой по его волосам, убирая их с лица.

Он приподнял край ее свитера, чтобы нежно коснуться рукой груди в атласном лифчике. Она увлеченно стонала, эти хриплые, примитивные звуки распаляли его.

Как ранее заметила Табита, он провел слишком много ночей с женщинами, никогда так открыто не реагировавшими на его касания. Ее руки пробежалась по его плечам и опустились на поясницу.

Он думал только об одном - овладеть Табитой. Глубоко погружаться в нее, пока они оба не насытятся и не выбьются из сил.

Как только он отодвинул краешек ее лифчика, в нем проснулись последние остатки здравомыслия. Она не для него.

Он убрал руку.

Табита обхватила руками его голову и повернула к себе.

- Я знаю, кто ты, Вал. Все хорошо.

Взяв его руку и положив себе на грудь, она опустила свой атласный бюстгальтер, чтобы он почувствовал ее твердый возбужденный сосок, дразнящий его ладонь. Он задохнулся, коснувшись ее мягкой груди. Она была такой теплой, такой зовущей, что он засомневался, что был для нее кем-то особенным.

- Ты спишь со всеми Темными Охотниками?

Она застыла.

- Что?

- Мне просто интересно, была ли ты с Ашероном,… Тэлоном.

Она сбросила его с себя.

- Что это за вопрос такой?

- Я тебя только что встретил, а ты уже дважды предложила себя.

- Ах ты, надменный ублюдок, - она схватила подушку с кровати и накинулась на него.

Валериус поднял руку, защищаясь, но она не останавливалась.

- Ты такой тупоголовый! Не могу поверить, что ты спрашиваешь меня о таком. Клянусь, больше никогда не окажусь с тобой в одной комнате!

Наконец-то удары подушкой прекратились.

Он опустил руку.

Она хватила его последний раз прямо по голове и опустила подушку.

- Для твоего сведения, приятель, я не какая-нибудь подзаборная шлюха, и не сплю с каждым парнем, проходящим мимо. Я подумала, что ты… О, не важно! К черту тебя!

Она повернулась и выскочила из комнаты, так сильно хлопнув дверью, что задребезжали окна и затряслись бусы на зеркале и алтаре.

Валериус лежал в постели совершенно ошеломленный тем, что только что произошло. Она била его подушкой?

Благодаря их схватке прошлой ночью, он знал, что Табита могла напасть на него с чем-то более болезненным, все же она удержалась.

Честно говоря, его успокоила ее своенравная реакция. Ее негодование было слишком велико, чтобы казаться наигранным.

В груди странно потеплело. Может он действительно нравится ей?

Нет. Это невозможно. Он никому не нравился. Никогда.

«Ты ничтожество. Я оплакиваю тот день, когда мать тебя родила. Я просто счастлив, что она умерла прежде, чем увидела, какой ты позор для семьи». Он вздрогнул от жестоких слов, которые не раз повторял его брат Маркус.

Собственный отец относился к нему с презрением. «Ты слабак. Жалкое существо. Я бы лучше увидел тебя мертвым, чем понапрасну кормить, поить и растить тебя».

Но их слова были благожелательны, в сравнение с теми, что ходили среди Темных Охотников.

Нет, он никак не мог нравиться Табите. Она даже его не знает.

Он не понимал, почему она была так чувствительна к его прикосновениям.

Может, она просто полна страсти. Он ведь красивый мужчина. Не то, чтобы он был самовлюбленным. Это простая констатация факта. Нет счета женщинам, предлагавшим ему себя за все эти века.

Но по каким-то причинам он не желал думать об этом. Ему хотелось чего-то большего, чем одна ночь с Табитой.

Он хотел…

Валериус пытался выкинуть эти мысли из головы. Ему никто не нужен, даже друг. Его жизнь лучше проводить в одиночестве, подальше от других.

Поднявшись с постели, он оделся и, выйдя из комнаты, спустился вниз.

В столовой была одна Марла.

- О-о-о, сладенький, я не знаю, что ты сделал с Табби, но она не на шутку завелась. И попросила передать, чтобы ты поел, прежде чем она отравит еду, или сделает еще что похуже.

Валериус был удивлен, увидев ожидающее его - телятину в вине, итальянский салат с чесночным хлебом.

- Откуда это? - спросил он Марлу.

- От Тони, дальше по улице. Табита послала меня принести. Она и Тони сейчас немного на ножах. Господь любит ее, хотя она имеет склонность всех раздражать. Но он справится. Всегда справлялся.

Валериус занял свое место и вкусил райской пищи. Никогда он не ел ничего вкуснее. Зачем Табите идти на неприятности из-за него?

Он уже справился с половиной, когда вышла Табита из своего магазина.

- Надеюсь, ты подавишься - прорычала она, направляясь на кухню.

Валериус проглотил откусанный кусочек, вытер рот, и, соскользнув со стула, последовал за ней.

- Табита? - он попытался ее остановить. - Извини, что я так сказал. Я просто…

- Просто что?

- Люди никогда не отнесутся к тебе хорошо, без причины. - И они никогда не были к нему добры.

Табита остановилась. Он это серьезно?

- Обед был нормальным?

- Великолепным. Спасибо тебе.

- Без проблем. - Она отдёрнула свою руку. - Ты наверняка знаешь, что уже стемнело. Я могу отвезти тебя домой, когда будешь готов.

- По пути надо будет остановиться и взять масла для лампы.

- Масло для лампы? У тебя нет электричества?

- Есть, но этим вечером мне крайне необходимо масло, прежде чем я вернусь домой.

- Хорошо. «Тачка» ждет через четыре квартала, около дома Тии, моей сестры. Мы может захватить масло в ее магазине.

- У нее оно есть?

- Да. Она жрица Вуду. Ты, наверно, видел алтарь наверху, это её работа. Она немного странная, но мы ее все равно любим.

Валериус почтительно склонил голову и направился наверх за своим пальто.

Табита собралась убрать посуду, но Марла прогнала ее прочь.

- Я сама разберусь с этим.

- Спасибо, дорогая.

Марла наморщила нос.

- Не за что. Вы, двое, идите и побеситесь за меня. Я хочу знать все подробности.

Табита засмеялась, представив, какое «бешенное» время с Валериусом можно провести. Это будет просто чудом, если она заставит его надеть кеды и отпить из бумажного стаканчика.

Валериус присоединился к ней. Она быстро повела его к двери, ведущей в магазин, чтобы Марла не заметила его пальто и не конфисковала.

Он так резко остановился в магазине, что она чуть не влетела в него. Он разинул рот, осматривая магазин с ужасом во взгляде.

- Где мы?

- В моем магазине, - ответила Табита. - «Ларец Пандоры» на Бурбоне. Обслуживаю стриптизерш и трансвеститов.

- Это… это…

- Магазин для взрослых? Да, я знаю. Я унаследовала его от своей тети, когда она устала и отошла от дел. Теперь закрой свой рот и прекрати задыхаться. Я здесь зарабатываю уйму денег и завожу друзей.

Валериус не мог поверить в то, что видит. Табите принадлежало логово греха. Почему его это удивляет?

- Как раз это - причина упадка западного мира - сказал он, пока она вела его мимо витрины с декоративными накладками на соски и прозрачными трусиками.

- Ну да, конечно, - сказала Табита - И можно подумать, ты бы не отдал руку на отсечение, чтобы увидеть женщину в этих штучках, танцующую тебе стриптиз. Спокойной ночи, Фрэнни, - сказала она женщине у кассы. - Убедись, что отдала Марле чеки и кассу, когда будешь закрываться.

- Есть, босс. Хорошего вечера.

Табита вышла на улицу. Город уже поставил дорожные ограждения на перекрестке Бурбон, после закрытия превращающийся в прогулочную аллею. Она свернула налево на Бьенвилль-стрит, приближаясь к дому сестры, в тоже время, высматривая любую подозрительную деятельность.

Тёмный охотник оставался удивительно молчаливым. Она услышала, как он ругается, когда они приближались к следующему перекрестку.

Через две секунды Валериуса ударила молния.