"Елена Басманова. Тайна Черной жемчужины" - читать интересную книгу автора

в Париж Или установим в Царском Селе. Но сейчас главное - материал:
стекло, сверхлегкое и сверхпрочное. Господин Муромцев, возможно ли за
хорошую плату разработать рецепт такого стекла?
- Разработки в этой области мы ведем, - ответил задумчиво профессор,
- но боюсь, что желанный результат получим нескоро.
- Если б удалось создать такое стекло к Рождеству, то к маю я бы
успел сделать все остальное! - воодушевленно завершил Раймонд Шлегер.
Мура смотрела на него с восхищением - безгранична человеческая
фантазия! Потрясающе красиво-в синем майском небе парящий Хрустальный
Петербург! Наверняка этот совсем не старый статный шатен с седоватой
бородкой уже осуществил немало удивительных проектов - и получил
значительное состояние. Портсигар у него изящный, белые холеные пальцы
двигаются с волнующей грацией, а имя у него волшебное - Раймонд. Как бы
оно подошло к имени Брунгильда!
Мура перевела восторженные глаза на сестру... Что-то в ее облике
показалось ей необычным. Сначала Мура заметила быстрый взгляд сестры - и
направление его. Брунгильда смотрела на безмолвного родственника
библиотекаря Кайдалова - Глеб Васильевич, так, кажется, его представил
Стасов. Мура внимательно оглядела юношу: лицо худощавое, нежная светлая
кожа, волнистые соломенные волосы убраны за уши, строгий пиджак, жилет,
белая рубашка... Глеб Тугарин был не старше двадцати двух лет. Карие глаза
его, чуть раскосые, на мгновение остановились на Муре и снова обратились к
ее сестре. Только тут
Мура поняла, что необычно в Брунгильде, - та сидела не так прямо, как
всегда: плечи ее подались вперед, голова чуть потуплена. Что же могло
произойти?
- Могу ли я надеяться, профессор... - Голос Раймонда Шлегера звучал
почти умоляюще. - От вашего слова зависит судьба моего проекта. Может
быть, вы знаете перспективных химиков, которые могли бы взяться за эту
задачу?
- Сомневаюсь, что ее можно решить в сжатые сроки, - покачал головой
профессор, - не хочется вас обнадеживать понапрасну.
Я и не требую ответа прямо сейчас, - вскрикнул Шлегер, - я могу
подождать два-три дня. Я понимаю, что вам нужно время для размышлений.
- Хорошо, хорошо, господин Шлегер, обещаю подумать. - Профессор явно
хотел завершить разговор. Он старался скрыть досаду: маниловские проекты,
невежество, легкомыслие.
- Самое главное - не потешать народ, а накормить его, - с
достоинством заметил румяный хлеботорговец Арсений Апышко и продолжил:
- Я знаю, как устроить настоящий праздник. Вы вот говорили, что
российские предприниматели должны поддерживать отечественных
изобретателей. Я разыскал в одном из кабаков замечательного изобретателя,
почитай уже и спившегося. Кронштадтского мещанина Артемия Оголишина.
Изобретатель машины для выпекания блинов!
- А машина-то, наверное, посложнее заграничных электрических печей, -
обрадовался Стасов, - и свое, чисто русское, национальное изобретение. Как
она устроена?
- Охотно расскажу, - продолжил довольный хлеботорговец. Было в нем
что-то располагающее к нему - простота речи, непринужденность поведения,
отсутствие развязности, свойственной нуворишам. Он провел ладонью по