"Андрей Басирин. Тень Аламута " - читать интересную книгу автора

похлебкой.
- Да-а, девонька... - протянул он. - Выросла ты, милая. А я-то, старый
дурак, к тебе с куклами! Подожди. Я сейчас.
Он встал из-за стола и отправился к сундуку, где хранил снаряжение.
Мелисанда потянулась к бокалу. "Гильом небось сейчас штанами трясет перед
зеркалом. Матушку тискать готовится". О том, что де Бюр и Морафия любовники,
она говорить остереглась: Евстахий, он, конечно, из старых крестоносцев, но
в придворных интригах мало-мальски мыслит.
Если же он заодно с де Бюром и Морафией...
Мелисанда вновь вздохнула. Ей вспомнилось про поваренка, щупавшего
спящую Годьерну. Когда его достали из котла, он напоминал ошпаренного
цыпленка. Чтобы сохранить доброе имя, Морафия и родной дочери не пожалеет.
Гранье тем временем рылся в сундуке. Гремел старым железом,
перекладывал тряпки, что-то неслышно бурчал себе под нос. Наконец то, что он
искал, обнаружилось.
- Слава Христу. Уж думал, мыши сгрызли. - он бережно выложил на стол
кусок ткани. Когда Мелисанда потянулась помочь разгладить ткань, Евстахий
прикрикнул: - А ну не трожь! - И, смягчившись, объяснил: - Вещь ветхая, в
предурственном состоянии. Трепетного ухода требует.
Неизвестно, какой трепетный уход сенешаль имел в виду. Сам он не особо
церемонился. Когда корявые лапищи крестоносца развернули ткань, Мелисанда
поняла, что это карта Леванта.
- Смотри, - палец с обгрызенным ногтем указал на синюю полосу в белой
вязи орнамента: - Вот море. Видишь? Я тоже путался спервоначалу. Потом
пообвык. - Палец сместился на сушу. - А вот здесь мы, Иерусалим, значица.
Тут на побережье города: Яффа, Сидон, Бейрут. А вот - Тир.
Мелисанда кивнула. Она уже догадывалась, что ей расскажет Гранье, и
боялась этого.
- Тир - последний город на побережье. Из тех, которые сарацинские.
Чуешь? Купчишки, они ведь тоже не дураки. На кораблях разных плавают, союзы
у них, гильдии... И с нами приторговывают, проходимцы, и с магометанами.
Мелисанда снова кивнула.
- А знаешь, что будет, когда мы Тир того?.. - Ладонь крестоносца
придавила карту. - А? Куда купчишки безанты свои золотые да динары понесут?
- К нам, - севшим голосом произнесла Мелисанда. - К нам понесут.
- То-то! - Гранье перегнулся через стол. Заглянул принцессе в глаза: -
Крепости-то да мечи - они безантов стоят. Мы, которые старые крестоносцы,
которые от самого Урбана, это хорошо понимаем.
- Так что же? А король, значит, - неважно? Сперва безанты, потом
король?
- Дурочка! - Гранье ласково потрепал девушку по волосам. - Да кто ж
спорит-то? Король в плену - тоска для всего народа. Мы, которые старые
крестоносцы, завсегда... Но ты ж глянь сама, - он вновь потянулся к карте, -
Халеб - вон он где. Пусть Жослен его и захватывает. Нам от Халеба ни жарко,
ни холодно. А графу, может быть, владения. Он, может быть, на Халебе
благосостояние себе построит. И очень запросто.
Некоторое время девушка подавленно молчала. Потом сузила глаза:
- Вот что, сир Гранье. Я так понимаю, что вы все сволочи и стяжатели...
- Но-но!
- Никаких "но-но!". Сволочи и стяжатели. Если вы, рыцари, со всеми