"Борис Башилов. Тишайший царь и его время (кн.2)" - читать интересную книгу автора

боярину А. Н. Ордин-Нащокину, у которого сбежал заграницу сын с казенными
деньгами и государственными бумагами.
Как поступил в подобном случае с своим сыном сын Тишайшего Царя
- Петр I - мы хорошо знаем. Отец же Петра I , вскормленный
религиозной культурой Московской Руси, стал утешать Ордин-Нащокина.
"Горе А. Л. Ордин-Нащокина, - пишет С. Платонов, - по мнению
Алексея Михайловича, было горше, чем утрата кн. Н. И. Одоевского. По
словам царя, "тебе, думному дворянину, больше этой беды вперед уже не
будет: больше этой беды на свете не бывает!" На просьбу пораженного отца
об отставке царь послал ему "от нас, великого государя, милостивое слово".
Это слово было не только милостиво, но и трогательно. После многих
похвальных эпитетов "христолюбцу и миролюбцу, нищелюбцу и
трудолюбцу" Афанасию Лаврентьевичу, царь тепло говорит о своем
сочувствии не только ему, Афанасию, но и его супруге в "их великой скорби
и туге". Об отставке своего "доброго ходатая и желателя" он не хочет и
слышать, потому что не считает отца виноватым в измене сына". Царь сам
доверял изменнику, как доверял ему отец: "Будет тебе, верному рабу
Христову и нашему, сына твоего дурость ставить в ведомство и соглашение
твое ему! и он, простец, и у нас, великого государя, тайно был, и не по одно
время, и о многих делах с ним к тебе приказывали какова просто
умышленного яда под языком его не видали!" Царь даже пытается утешить
отца надеждою на возвращение не изменившего, яко бы, а только
увлекшегося юноши. "А тому мы, великий государь, не подивляемся, что
сын твой сплутал: знатно то, что с малодушия то учинил. Он человек
молодой, хочет создания Владычна и творения руку Его видеть на сем свете;
якоже птица летает семо и овамо и, полетав довольно, паки ко гнезду своему
прилетает: так и сын ваш вспомянет гнездо свое телесное, наипаче же
душевное привязание от Святого Духа во святой купели, и к вам вскоре
возвратится!" Какая доброта и какой такт диктовали эти золотые слова
утешения в беде, больше которой на свете не бывает!
"И царь оказался прав, - пишет С. Платонов. - Афанасьев
"сынишка Войка" скоро вернулся из далеких стран во Псков, а оттуда в
Москву, и Алексей Михайлович имел утешение написать А. Л. Ордин-
Нащокину, что за его верную и радетельную службу он пожаловал сына его,
вины отдал, велел свои очи видеть и написать по московскому списку с
отпуском на житье в отцовские деревни".
Письмо Алексея Михайловича к будущему патриарху Никону с
описанием смерти Патриарха Иосифа, показывает, что у Тишайшего Царя в
высокой степени была развита способность давать правильную
нравственную оценку своим обязанностям и своему поведению с точки
зрения нравственности:
"Вряд ли Иосиф, - замечает С. Платонов, - пользовался
действительно любовью царя и имел в его глазах большой нравственный
авторитет. Но царь считал своею обязанностью чтить святителя и
относиться к нему с должным вниманием. Потому он окружил больного
патриарха заботами, посещал его, присутствовал даже при его агонии,
участвовал в чине его погребения и лично самым старательным образом
переписал "келейную казну" патриарха, "с полторы недели еже день ходил"
в патриаршие покои, как душеприказчик. Во всем этом Алексей Михайлович
и дает добровольный отчет Никону, предназначенному уже в патриархи всея