"Виталий Башун. Будь здоров 2" - читать интересную книгу автора

восседавшего на ровной длинной палочке. Он был такой красный, такой
прозрачный и льдисто-аппетитный, что мое сердце юного обжоры не выдержало, и
я очень тактично попросил родителей.
- Ха-а-а-а-ачу петушка!! Купите мне петушка!
- Малыш. Я прошу тебя. Мы сейчас встретимся с одним дядей и тетей, с
ними будет маленькая девочка - ей тоже недавно исполнилось целых пять лет,
как тебе - мы совсем немножечко поговорим и я куплю тебе хоть десять
петушков, а пока потерпи. Ладно, малыш?
Для меня было далеко не ладно, но мне с молоком матери передалась наша
фамильная гордость - я, молча, кивнул, совсем не расплакался, но стало так
горько... так обидно... все краски ярмарки моментально померкли, заезжие
скоморохи не веселили, медведя было жалко, а праздничная толпа откровенно
раздражала - им-то хорошо, а мне так очень плохо, никто меня не любит... и
так далее. Правда, до сих пор не могу понять этого выражения - "с молоком
матери". Мать-то у меня совсем не дворянского рода. Как с ее молоком ко мне
могли перейти те самые качества - до сих пор никак в толк не возьму.
Девчонка, из-за которой мне не купили лакомство, оказалась вертлявой
особой с пронзительно зелеными глазищами. Она зыркнула на меня ими и
сморщила свой аристократический носик. Ах, так?! Воображала! Я тоже
сморщился и продемонстрировал ей полнейшее свое презрение. Та, видимо,
совсем не привыкла к подобному отношению и врезала мне кулачком под дых. Ах
ты... тля! Я использовал свой любимый прием в драках с мальчишками -
бросился ей на шею. Естественно, она не могла удержать такую массу и рухнула
на землю. К моему удивлению, вместо того, чтобы, как положено приличной
девочке, заплакать и позвать маму она своими острыми кулачками так замесила
мои бока, что я не выдержал и вскочил на ноги. Она немедленно вскочила тоже.
Вся растрепанная. Настолько похожая на дикую кошку, что я инстинктивно
прикрыл глаза левой рукой от вероятного их выцарапывания. А девчонка с
боевым кличем пиратов юга: "Йййех-хейиии!!" ринулась в бой. Тут я со всей
дури размахнулся и ударил ее в грудь. Она упала, но не заплакала. А в меня
ударила боль. Точно в грудь. Казалось, что ударили меня, и это я упал на
землю. Это мне обидно и больно... Стало вдруг так жалко эту яростную
девчушку... Тогда я впервые почувствовал явно, что такое откат. Да. Тот
самый, который делал из меня тряпку после убийства людей, пусть и врагов.
Единственным исключением было уничтожение тех подонков наемников, которые
нагло перли на нас в коридоре горного замка, помахивая головой убитой ими
служанки. Но тогда я избавил мир от тварей, не достойных называться
людьми... Правда, мне подумалось, я ведь и нормальных людей могу для себя
объявить тварями. Человек талантлив. Особенно в части объяснения самому себе
насущной необходимости собственной подлости. Что, если завтра я смогу сам
себя убедить, что сосед, который не поздоровался со мной должным образом -
тварь? И смогу равнодушно его уничтожить, не терзаясь сомнениями? Вероятно,
полезное качество для боевого мага. Но для целителя...
- Свентаниана!
- Филлиниан!
Родители тогда растащили нас, а меня еще и жестоко наказали - петушка я
так и не получил. Другое дело, что наш повар в замке сделал мне втихаря
десяток таких красавцев, которые мигом затмили того самого - ярмарочного -
но горькие воспоминания о жестокости взрослых остались. В дополнение ко
всему отец долго и нудно выговаривал мне прописные истины про то, как