"Александр Башкуев. Храмовник" - читать интересную книгу автора

научили всяким премудростям. Как вскрыть замок, как взломать дверь, иль -
залезть в форточку. Лет пять так и жил, а когда всех повязали, "сорвался" с
пересылки.
На той пересылке я "погонялово" получил, а по малолетству меня не
шибко-то охраняли. Вот и "спрыгнул".
Пристал к мелкоте, а потом - дернула меня нелегкая ходить за
умирающим! (Видно, и укусила меня в эти дни вошь.) Когда парень помер, будто
сам Господь подсказал мне, и взял я из тряпья и лохмотьев старую фотографию
и справку - "Свидетельство о Рождении", выданное комиссариатом
Туркестанской Республики.
Когда очнулся, все кругом меня звали - Крафт и всячески нянчились. Я и
думать не мог, что папаша этого Крафта прославился комиссаром и мальчонку
все эти годы искало ЧеКа!
- "А это... Откуда он у тебя?"
Козлоликий чекист держал за почернелый шнурок крохотный золотой
медальон с инкрустациями. Медальон был открыт и из него на меня глядел лик
моей мамы. И я знал...
- "Нашел".
- "Точно нашел? Не украл?"
- "Я - не вор. Нашел".
Чекист задумчиво посмотрел на меня, а потом еще раз на мамино
изображение на драгоценной эмали. Тихо пробормотал:
- "Странная штука Наследственность. Ты нисколько не похож на своих же
родителей, а на эту женщину... Как родной сын.
Дорогая вещица. Что ж не продал-то?"
- "Понравилась. Дорогая, - вот и понравилась".
Чекист, не выпуская из рук крутящийся на шнурке медальон, достал
какую-то папку, и протягивая ее мне, вдруг спросил:
- "Посмотри-ка на эти вот фотографии. Не узнаешь ли там кого? Посмотри
повнимательней".
Я сразу же узнал их. Они сидели с красными бантами, да в солдатских
папахах. Я запомнил их лица - тех, кто приезжал в тот вечер к нам в дом.
Узнал ли я их? Как я мог - забыть хоть единого?!
Я просмотрел все показанные мне фотографии, навсегда запомнил надписи
на знаменах: "Особый отряд ЧеКа Петрозаводской волости", и... вернул их со
словами:
- "Нет. Ни единого".
Козлоликий человек в выцветшей гимнастерке все это время испытующе
смотрел на меня и отцов медальон покачивался в его нервных пальцах. Услыхав
мой ответ, он небрежно сказал:
- "Раз так... Этот медальон я забираю. Это - вещественное
доказательство к одному старому делу. Ты... не против?"
- "Это - не мой. Я нашел его..." - у меня похолодели руки и ноги, а
горло сдавило, когда я отвечал эти слова. Но в мозгу звучал мамин голос: "Не
обращай внимания, Аннхен. У дочери настоящего Рыцаря нет ни нервов, ни -
трясущихся рук! Ты сбилась. Раз-и, два-и..."
Я сам удивился, заметив, что когда мне подали фотографию Крафтов, руки
мои были совершенно покойны. И я мог покойно глядеть в лицо козлоликого.
Тот, не глядя, кинул куда-то в сторону медальон, он стукнулся в
какой-то там ящик и... Я очень хотел посмотреть - куда он упал, но - не