"Александр Башкуев. Убить Архимеда" - читать интересную книгу автора

Впрочем, у командующего на этот счет другое мнение: он говорит, что
Архимед - величайший ученый, так что нельзя его убивать и вроде бы даже за
живого Архимеда обещают огромные деньги. Но мы с ребятами думаем, что все
патриции - одним миром мазаны. Видать этот самый Архимед такой же патриций,
как и Марцелл, иль какие военные тайны имеет, иль - знает гадости про наших
правителей, вот и... В общем, - ворон ворону глаз не выклюет.
А про Архимеда мне мой старикашка всю правду рассказывал: оказывается,
этот самый Архимед учился в Александрии. Александрия - город в Африке.
Видно, во время этого обучения этот гад и продался, а мы столько лет не
могли его распознать!

Путь к Сиракузам лежал через забавную местность - Высоты.
Эпаполийские. И вот на самой маковке этих самых Высот африканцы и встали
лагерем, а обойти их - никак! Говорят, именно из-за этих Высот Сиракузы и
продержались столько лет греческим государством против самого Карфагена! Без
этих Высот Сиракузы было не взять, а без Сиракуз - прощай, доступ к
пшенице... А тут как раз из дому пришло мне письмо, как сестренка моя
померла в Риме с голоду...
В общем, пошел я к Марцеллу и сказал - так мол и так... Прошу поставить
меня с моей сотней первыми. Мне без этих Высот - жизни нет, а бывшим рабам
должно Кровью смыть свой прежний Позор. Дело было перед Советом, на коем
решалось - штурмуем ли мы Сиракузы, или сперва разберемся с западной -
африканской Сицилией. Так Марцелл передо всеми патрициями обнял меня и
сказал:
- "Спасибо, Дурак. Да хранят тебя и твоих людей великие Боги..."
Боги сжалились: из почти двухсот людей моей сотни после атаки Высот
выжило нас - восемнадцать... Это много. Две других "первых" сотни полегли
полностью.
Представьте себе, - мы лезли вверх по проклятой скале, а на нас сверху
сыпались стрелы, камни и другое дерьмо. А когда мы долезли, на нас
навалились отборные черномазые...
Помню, - был жаркий солнечный день - сильно припекало и от трупов стало
сильно вонять. Я сидел на камешке на самой верхотуре Высот и выковыривал
кончиком моего меча засохшую кровь из-под ногтей. Тут к нам подъехал сам
Марцелл и кто-то из его свиты крикнул, чтоб я оторвал зад от камня, когда
отвечаю патрицию. Но я уже так устал и мне было до такой степени на все
насрать, что я, сидя, отдал Честь, а мои люди вяло зашевелились - будто
собираются встать.
Тогда сам Марцелл слез с коня, снял с головы шлем и бросил его своему
адъютанту. Потом подошел ко мне и осмотрелся. Сильный ветер трепал его
коротко, по-армейски постриженные, взмокшие волосы, а он стоял, запрокинув
голову, будто пил свежий воздух, как самое ароматнейшее вино. Потом он
посмотрел на меня и сказал:
- "Хорошая сегодня погода, Дурак. А какой вид! На все четыре стороны...
Сиракузы отсюда, как на ладони. Это все твои люди?"
Я осмотрелся, пересчитал их еще раз, будто не делал этого уже раза три
сразу после побоища и кивнул:
- "Да. Это все. Все - восемнадцать..."
Марцелл покачал головой и задумался. Затем вдруг спросил:
- "Тебе повезло. Всегда забываю спросить, - сколько же тебе лет?"