"Михаил Башкиров, Андрей Бурцев. Глоток в пустыне" - читать интересную книгу автора

Глинсу лавры, а нам - возможность продолжать работу...
- Где "глюки"?
- Чистеньким хочешь остаться... Не надо было бластер вынимать. Мы молчать
не будем, скажем, что и ты палил в кристаллы. Тогда почувствуешь себя в
нашей шкуре.
- Генрих, перестань дразнить Глинса и верни ему, пока не поздно, бластеры.
- На стеллаже они, за книгами, третья полка снизу... Глинс, выходи в
пустыню - не пожалеешь...
Не опуская бластер, Александр допятился до стеллажа, сунул свободную руку
за плотный ряд солидных томов, нащупал гладкий ствол, а рядом шершавую
рукоятку.
- Шпанк, я, в сущности, согласен на ваше предложение, - Александр достал
первый бластер, положил на книги. - Но с поправками.
- Не понял.
- Одного подозрения мало. Даже теоретического обоснования недостаточно.
Всех убедит только запись. Можно сделать новую, например, с участием
Тооманта. Он по собственной инициативе прогулялся в пустыню, мы его
зафиксировали, а потом случайно проверили "Мадонной". Вы и Бржичка будете
вне подозрения.
- Я согласен! - Тоомант шагнул к Александру. - Последний раз отведу душу,
а там пусть списывают...
- Не надо усложнять, Глинс. Шпанк вскоре убедится, что в разведке нам
делать больше нечего. "Глюки" сдадим, а какие мы без бластеров разведчики?
К тому же еще неизвестно, как долго мы будем находиться под влиянием
кристаллов и не примет ли это влияние со временем другую, может быть,
более опасную форму...
- Бржичка, сделайте предварительный доклад на Базу, а вы, Шпанк,
прекратите юродствовать и приготовьтесь к записи. Лишний материал не
помешает. Буду менять режим выстрелов, используйте максимальное увеличение
нимбов.
- Глинс, к чему эта бравада? Нельзя, поддаваясь порыву, ставить на карту
свое будущее.
- Бржичка, вы мне чрезвычайно симпатичны, да и Шпанк, несмотря на его
вредность, и Тоомант... А главное, я не верю гипотезе насчет кристаллов.
Пойду хватану дозу. Можете получить "глюки".
- Я пойду с тобой!
- Нет, Валдис, в следующий раз. И будь поаккуратней с "глюком", - раздав
бластеры, Александр вышел из библиотеки.
- Я провожу, - Тоомант, застегивая кобуру, догнал Глинса на мостике. -
Отец мой говорил, что самое трудное в жизни - это выбрать между истиной и
справедливостью.

28

Серый песок, сорвавшись с ближнего бархана, зашуршал по гермошлему.
Александр повернулся к матовому куполу Станции, постоял, а затем, вырвав
бластер, пошел навстречу черным кристаллам. Миновал одну друзу, чуть
задержался у другой, перевалил через гребень. Бластер смотрел в серый
песок.
- Смелее, Глинс, включаю запись, - услышал он.