"Иван Басаргин. Черный Дьявол " - читать интересную книгу автора

- Лады. Десять. Тебе-то сколько останется?

- Это мое дело, может, пятак.

- Но я знаю вас, Стрельниковых, вы и с пятака заживете.

- Добрынина отдаете мне. Он мой раб и слуга. Всё.

...Чадят смоляные факелы, суровеет тайга, на небе россыпь звезд. Тихо
позвякивает золото, всхрапывают кони.

Золото поделили и разъехались.

Так Степан Стрельников стал Степаном Безродным.

Он остался пока в Забайкалье, решил присмотреться к этим местам, а
Добрынина отправил в Зеленый Клин, чтобы там все разведать. И вот от Цыгана
пришла короткая телеграмма: "Выезжай. Охота отличная. Фазанов много".

Степан еще в тюрьме был наслышан о вольностях в Зеленом Клину. В мечтах
он уже давно покорил ту землю...

Безродный тряхнул головой, будто отгонял от себя тяжкие воспоминания.
Стал слышен рев шторма, голоса. Подумал: "Напрасно затеял я эту драку. Здесь
перво-наперво надо обрасти дружками, ко всему присмотреться, а уж потом
воевать".

Слышно было, как на палубе басил Калина Козин:

- Э, что говорить! Жили мы на Тамбовщине. Десятина[338] земли была у
меня. На ладном месте - на бережку реки. И тут свалился на мою голову купец
Ермила, задумал на моей земле кожевенный завод строить. Давал он мне за эту
землю большую деньгу, но я закуражился, - хвастал Калина. - Тогда тот
подобрал дружков, они подтвердили, что той землей пользовался еще прадед
Ермилы, и суд оттяпал ее у меня. А ведь почти богач я был! Всех судей и
аблокатов обошел - не помогло. Хотел пристукнуть топором Ермилу, но вот их
пожалел. Десять ртов. А каторга мне пока ни к чему. Одна надея: на новой
земле по пятнадцать десятин дают на ревизскую душу. Заживу. Должен зажить!
Только надо сторониться вон таких брандахлыстов, - кивнул Калина на
Безродного. - От них все беды. Догребем до Ольги, там и начну ковать деньги.
Получше Ермилы заживу.

- Эх, мужик, мужик! - заговорил худощавый, среднего роста мужчина. -
Гурин мое прозвание, Василь Иваныч. Судьбы у нас с тобой одинаковы. Был
мужиком, потом ушел в город, стал сапоги тачать. Тачал и все мечтал о своей
мастерской. Домечтался. В пятом начался бунт. Хошь я и не большевик, но тоже
пошел бунтовать. Там-то и узнал чутка о правде: пока мы не снесем голову
царю, не быть нам сытым.