"Мария Барышева. Мутные воды дельты" - читать интересную книгу автора

- Ну, не мелкий.
Но тут звенит колокольчик его закидушки, и он убегает. Колокольчик
сделан из использованной ружейной гильзы и звучит глухо, тускло. Архипыч
снимает леску со сторожка и замирает, потом резко рвет ее на себя и начинает
выбирать. А Венька, оставив окуня на попечение Гарьки, подходит ко мне. Я
уже отставил спиннинг в сторону. Я знаю, что сейчас будет.
Разговор не затягивается - у всех дела. Я отделываюсь разбитой губой, у
Веньки слегка расцарапано плечо - выше я не достал. Глядя, как он идет в
сторону Архипыча, посмеиваясь надо мной, над моими недавними жалкими
попытками превратить наказание в драку, я размазываю кровь по подбородку и
свирепо сплевываю ярко-розовым в пыль. Я бы убил Веньку и эту крысу, его
сестру, если б мог. Да, сейчас мое оскорбленное мужское достоинство вполне
осознанно желает им смерти. Разбитая губа распухает и саднит - ужасно
противно. Гарька и Мишка делают вид, что ничего не заметили, - это наш с
Венькой разговор.
Я отправляю свою воблу в садок к остальной рыбе и смотрю в сторону
Архипыча. Он уже не вытаскивает леску, а просто дергает - видать,
зацепилось. На его лице разочарование. Я подхожу к нему и вместе со мной
идет Мишка. Венька уже там, смотрит в воду, свесившись через парапет.
- Ну че? - Мишка качает курчавой головой. - Ушел?
- Пусто! - ворчит Архипыч, продолжая тянуть. - Зацепилась, зараза!
Леска начинает поддаваться, но очень туго, и Архипыч громко пыхтит.
Мышцы на его руках под морщинистой дубленой кожей натягиваются, словно
узловатые веревки.

- Нет, идет что-то, - бормочет он. Мокрая леска кольцами свивается на
бетоне. - Черт, тяжело идет! Должно корягу тяну!
Если коряга большая, то леску придется рвать или спускаться в воду и
отцеплять крючок. Сам Архипыч в воду, конечно, не полезет, а попросит
кого-нибудь из нас.
Надо бы идти к своим удочкам, но мы остаемся стоять, зачарованно глядя
в неподвижную воду. Никогда не знаешь, что может притащить с собой крючок.
Вот уже видно - к поверхности идет что-то большое, идет неуклюже,
равнодушно - не как живые существа. Но это не коряга - слишком светлое.
- Ну-ка, пацанье, подсобите! - кряхтит Архипыч, и Гарька перехватывает
леску чуть пониже и тянет изо всех сил, а потом вдруг застывает, вытаращив
глаза. Застываем и мы, свесившись за парапет и разинув рты.
Надо сказать, что я не сразу понял, в чем дело. Вначале мне показалось,
что кто-то из мальчишек незаметно пробрался под водой в аккурат на наше
место и теперь дразнится, издевательски высунув из воды ногу, - мол, как вам
такая рыба?! Но нога, которая торчит из воды, какого-то странного
нездорового цвета, словно ее покрывает огромный застарелый кровоподтек, и,
приглядевшись, я вижу, что она вовсе не торчит сама по себе, а висит на
леске Архипыча, которую он и Гарька судорожно сжимают в пальцах. Большой
судачий крючок крепко зацепил щиколотку, под сухожилие, и бычок-живец сполз
к цевью. Вокруг ноги обвилась длинная веточка роголистника, и ее концы
колышутся в воде от течения.
Архипыч издает тонкий свистящий звук и выпускает леску, выпускает ее и
Гарька и, скривившись, отчаянно трет мокрые ладони о собственную майку. Нога
медленно и как-то неохотно опускается обратно в воду, и брошенная леска